Не отстегнула она и кошель. После ограбления она держала медальон матери и другие оставшиеся свои сокровища, а также деньги в шелковом кошеле, который пристегивался на талии под платьем. Поэтому, хоть она и потеряла свою сумочку в Сидер-Галче, все ее деньги остались в целости и сохранности. Это может пригодиться, подумала она, бросив платье к огню. Деньги и драгоценности придавали ей уверенности в себе, однако этой уверенности не хватало, чтобы завладеть «кольтами» Коула Роудона – во всяком случае, пока. Оружие – единственный способ обеспечить себе безопасность и, естественно, единственный способ расчистить дорогу к бегству. Ведь она действительно намерена бежать, что бы ни говорила Роудону. Лучше она умрет от голода в горах или от жажды в пустыне, чем вернется к Джону Брину.
Конечно, она не убьет Коула Роудона, когда завладеет его оружием, но если пригрозить ему…
Джулиана улыбалась, представляя, как подчинит себе ситуацию. Но чуть позже, решила она, заворачиваясь в одеяло и усаживаясь поближе к огню. А сейчас ей надо согреться и отдохнуть. Вскоре вернулся Коул.
– Выпейте немного кофе, – приказал он, наливая горячий напиток в кружку.
– Нет, спасибо, – с трудом проговорила Джулиана; от холода у нее стучали зубы. – Не люблю кофе. Я предпочитаю чай.
Это была ложь. Ей безумно хотелось кофе, но желание все делать наперекор Коулу Роудону было сильнее. Этого мало, чтобы снова возбудить в нем ярость, но достаточно, чтобы вызвать раздражение.
Тетя Катарина всегда осуждала ее за неуживчивый характер. Очевидно, решила Джулиана, она была права.
– Очень жаль, ваше высочество, но у меня нет чая, – сухо произнес Роудон. Его взгляд был холоден, как гранитные своды пещеры. – Вам придется смириться.
– Хорошо, – пожала плечами Джулиана. – Я не нуждаюсь в кофе.
– Я не допущу, чтобы из-за вашего упрямства две тысячи баксов уплыли у меня из рук, – резко наклонился к ней Роудон. – Может, влить вам кофе прямо в глотку? Вот бы я повеселился.
А он ведь так и сделает, сообразила Джулиана, с тревогой наблюдая за ним. Ее душил гнев, однако она понимала, что глупо упорствовать по такому ничтожному поводу. К тому же кофе пахнет восхитительно.
– Отлично, мистер Роудон. Со сливками и двумя кусочками сахара, – высокомерно заявила она. Если учесть, в каких обстоятельствах она находилась, – полуголая, затерянная среди гор, во власти человека, который за один день убил троих, – то можно понять, чего стоило ей это высокомерие.
– Ничем не могу помочь. Только черный.
– У вас нет… ни сливок, ни сахара?
– Нет.
– Тогда, полагаю, у меня нет желания…
– Пейте!
Джулиана отпила немного. Хоть и горький, горячий напиток согрел ее быстрее, чем одеяло и жар костра. Приятное тепло разлилось по телу. Под пристальным взглядом Коула Роудона Джулиана допила остатки. После этого он протянул ей мясо и бисквиты.
Джулиана с жадностью набросилась на еду, настолько она была голодна.
– Я потрясена вашей добротой, – не удержавшись, съязвила она с набитым ртом.
– Не могу допустить, чтобы вы умерли. Тогда меня лишат вознаграждения.
Джулиана замерла и подняла на него глаза.
– Алчность – вот что вами руководит, не так ли, мистер Роудон? Для вас деньги важнее правды? Важнее, чем справедливость?
– Вы предстанете перед судом, сударыня. Там и ищите справедливости.
– Только не в Денвере! Вы не понимаете… Сколько раз вам повторять: я не воровка!
Роудон усмехнулся:
– Может быть, у вас есть чек на покупку пегой лошади?
Джулиана густо покраснела.
– Вы не хотите выслушать меня, – печально сказала она. – У меня не было другого выбора.
– Как и в том случае, когда вы украли пятьсот долларов и еще одну лошадь, но уже в Денвере. Послушайте, что я вам скажу, сударыня, причем в последний раз – больше мы не будем говорить на эту тему.
Боже, он рассердился! Напряжение в каждой черточке лица, огненные искры в глазах, но все это делает его еще красивее. Неужели он так люто ненавидит всех воров, спросила себя Джулиана, или его ненависть направлена конкретно на нее?
– Мне абсолютно безразлична судьба преступников, – продолжал Роудон, – которых я отлавливаю и передаю в руки правосудия. Я не желаю тратить время, выслушивая их оправдания. И знаете почему? Потому что мне плевать. – Влажные волосы упали ему на лоб, придав дьявольский вид. – Такова моя работа. Я не судья. Я даже не шериф. Я охотник и получаю деньги за свою работу. На вас, дорогая, я хорошо заработаю. Если бы ставка не была так высока, я бы пальцем ради вас не пошевелил. – Он хрипло рассмеялся. – Для меня существуют только женщины, которые встречаются в салунах. Что-то подсказывает мне: вы не из них. Мне не нравится попусту молоть языком, долгие беседы мне не по душе. Вы вернетесь назад. Если, конечно, не убьете меня – ведь только это даст вам возможность сбежать. Однако я сомневаюсь, что вам удастся убить меня. Многие пытались, но вы им даже в подметки не годитесь. Поэтому хватит рассказывать мне о своей невиновности. Даже не помышляйте о том, чтобы женскими уловками заморочить мне голову, забудьте о бегстве и приберегите слезы и мольбы для судей.
Продолжал лить дождь, тяжелые капли, как пули, дырявили густой мрак. Джулиана устремила на Роудона холодный взгляд.
– Для человека, не склонного к многословию, – заметила она, – это была потрясающая речь.
У Роудона на скулах заиграли желваки. Джулиана даже услышала, как он скрипнул зубами.
– И еще кое-что, – поспешно добавила она. – Видите ли, мистер Роудон, разница между мной и другими пленниками в том, что я действительно невиновна, – торжественно заявила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104