«Он повеса».
«Ему нельзя доверять».
«Но он вызывает у меня такие восхитительные чувства!»
Ее тело сразу же расслабилось в его жарких руках. Миллисент думала только о том, какие чувства он у нее вызывает – удивительные, желанные.
Чандлер впился в ее губы сильнее, и Миллисент, словно всегда знала, что ей нужно делать, шире открыла рот и с пылом приняла его язык. И отдала ему свой, а он ответил тихим стоном наслаждения. Она обвила руками шею Чандлера, позволив его рукам крепче обнять себя.
Его руки скользнули по ее спине к талии. На мгновение они задержались на мягкой выпуклости ее бедер, а потом двинулись вверх, пока не обхватили ее груди – по одной груди каждой рукой.
От этого прикосновения ноги у Миллисент ослабели, и она теснее прижалась к Чандлеру, нуждаясь в его силе, чтобы выдержать этот чувственный напор. Она не знала, почему ее груди так чувствительны к его легчайшим прикосновениям и почему она так жаждет испытать все эти новые удивительные ощущения с ним.
Горячие мягкие губы лорда Данрейвена оторвались от ее губ, и он поцеловал Миллисент в щеки, в шею, за ухом. И везде, где его губы прикасались к ней, кожу ее пощипывало от острого чувства наслаждения.
– Не понимаю, почему от ваших поцелуев у меня слабеют ноги, а внутри как будто все дрожит.
Он поднял голову, посмотрел на нее и улыбнулся.
– Это значит, что вас сильно тянет ко мне.
– Вы так считаете?
Чандлер кивнул.
– Но как это может быть, если я считаю вас повесой, которому нельзя доверять?
– Возможно, в этом и заключается некая привлекательность.
Миллисент вспомнила, что случилось с ее матерью. Неужели и мама чувствовала то же самое? Она покачала головой:
– Нет. Боюсь, что все глубже.
– Что вы имеете в виду?
– Ничего. Просто мне не следует находиться в ваших объятиях. Не дай Бог, войдут Гленда или миссис Браун и увидят, что мы целуемся.
Лорд Данрейвен успокаивающе улыбнулся и крепче обнял ее.
– Никто нас не увидит. Я же сказал, что у меня многолетняя практика общения со служанками. Обычно они шаркают ногами при своем приближении или издают какой-то другой звук, чтобы предупредить свою госпожу, что они идут. Понимаете, им вовсе не хочется застать нас в компрометирующем положении.
– Чандлер, а у вас от меня слабеют ноги и трепещет в груди?
Он рассмеялся – тихо, соблазнительно, но не отводя от нее глаз, словно хотел, чтобы она заглянула внутрь его и поняла, что он говорит правду.
– Да, и это означает, что и меня очень сильно влечет к вам.
– Но ведь я не повеса. Тогда в чем же здесь привлекательность для вас?
– Не повеса, но соблазнительница.
– И это делает меня привлекательной?
–Должно быть, все потому, что вы вызываете у меня желание более сильное, чем вызывала когда-либо женщина. Каждое ваше движение, каждое слово влекут меня к вам. Я хочу целовать вас вот так.
И Чандлер снова прижался к ее губам. Но теперь это был бешеный поцелуй, терзавший ее губы, сокрушавший ее, наполнявший голодом и страстным желанием все большего и большего. Миллисент не понимала происходящего с ней, но ей и не нужно было ничего понимать, чтобы наслаждаться.
Самым дальним уголком своего рассудка Миллисент услышала шум – дребезжание чайных чашек на подносе. Чандлер, судя по всему, тоже его услышал, потому что немедленно отпустил ее и отошел.
Он с трудом сглотнул.
– Ваша горничная несет нам чай.
Миллисент ахнула.
– Не тревожьтесь. Я займусь ею и дам вам время отдышаться.
Он направился к двери и загородил ее, остановившись в проеме и упершись одной рукой о косяк.
– Очень жаль, что не смогу оставаться дольше, мисс Блэр. Нет, нет, чай мне пить некогда. В другой раз. Передайте леди Беатрисе, что я надеюсь на ее скорое появление в обществе. А об абрикосовых пирожных я подумаю. Передайте от меня поклон леди Хиткоут.
Чандлер болтал всякую чушь, предназначенную для ушей Гленды, стоявшей перед дверью, Миллисент же его не слушала. Что ей делать? Она становится совершенно безвольной, когда рядом лорд Данрейвен.
Он очарователен и ужасен, а его поцелуи заставляют ее забыть обо всем, даже о том, что случилось с ее матерью. Ей так хорошо с этим плохим человеком!
Миллисент подошла к окну и посмотрела в сад. Неужели все кончится тем, что она, Миллисент, станет причиной еще одного скандала в высшем обществе Лондона?
Глава 13
«Порой человек бывает господином своей судьбы» – и это полностью относится к лорду Данрейвену. Убежденный, что его фамильного ворона украло вовсе не привидение, он прибег к помощи частного источника, назвать который он отказывается.
Лорд Труфитт
Из светской хроники
Чандлер Прествик, лорд Данрейвен, сидел в одиночестве в укромном уголке одного из четырех лондонских клубов, членом которых он был, и пил кларет. Он выбрал именно этот клуб как самый небольшой, надеясь, что здесь его не будут беспокоить.
Он немного поиграл в карты и провел некоторое время за бильярдным столом, но довольно быстро понял, что не в настроении играть во что-либо. Мысли о Миллисент Блэр слишком отвлекали его.
Как обычно, к вечеру он был одет в свой вечерний фрак и парчовый жилет. Он даже потратил довольно много времени, чтобы придать своей внешности необычный вид, по-новому завязав галстук. Чандлер был твердо намерен появиться на трех приемах, выбранных на сегодня, и даже велел кучеру остановиться у первого дома. Но он не вышел из кареты. Вместо этого он велел кучеру отвезти себя в этот клуб.
Чандлер пребывал в затруднительном положении. Впервые в жизни он был сражен молодой девушкой. Сражен по-настоящему, и смириться с этим было трудно – и для этого было несколько причин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82