Рано или поздно Бет надеялась отыскать хорошо оплачиваемое место. Даже, если ей удастся наскрести достаточную сумму для оплаты операции, усыновить Тедди она не сможет, пока не будет зарабатывать так, чтобы содержать их обоих.
Усталая телом и душой, Бет потушила лампу, разделась и легла в постель.
* * *
Логан, наблюдавший из темноты, подождал пока ее лампа не погасла, поняв, что она отошла ко сну. По мере того, как он размышлял о событиях прошлой недели, на его лбу появлялись складки озабоченности и тревоги. Логан лелеял надежду, что Бет примет его предложение о браке, даже хотя в глубине души знал, что очень удивится, если это произойдет. То, что она рассердится, он ждал. Но вместо этого Бет казалась сдержанной, очень спокойной и была так погружена в свои мысли, что часто не понимала, что она делает. Он вспомнил, как чудом поймал падающую тарелку, которую она поставила не туда, снял с плиты сковородку, откуда через край потекло масло.
Она не читала больше рассказов Джозефу и не оставалась со всеми после ужина, как раньше. Прекратились даже прогулки с Бо.
Тут явно было что-то не так. И он не думал, что всему виной его собственное поведение. Переживая, что не может ей помочь, он бросил в сторону домика еще один, последний задумчивый взгляд, затем встал и пошел спать к себе на сеновал.
– Элизабет, – позвала Руфь, не заходя в домик. – Завтрак готов.
Бет открыла глаза:
– Руфь?
Откинулся парусиновый клапан и появилась эта светловолосая девочка.
– Вы еще в постели? Вы заболели? Уже почти пора отправляться в школу. Поспешите, а то завтрак остынет.
Руфь опять опустила клапан. Послышался хруст ее шагов по гравийной дорожке, когда она побежала к дому.
«Школа!». Бет выпрыгнула из постели и накинула второпях на себя одежду. Она быстренько провела расческой по волосам и затянула их в узел на затылке. Наклонившись, она натянула чулки, затем сунула ногу в ботинок и зашнуровала его. Трах! Она уставилась на него в отчаянии. Целая сторона ботинка начала отрываться по шву. Натянув кое-как другой, она обнаружила то же самое. Ладно, некогда сейчас об этом беспокоиться, подумала Бет. Она подхватила письмо и побежала в дом. Обувь пока еще держалась у нее на ногах. Однако, распустив учеников по домам, Бет, к своему смущению, обнаружила, что ситуация изменилась к худшему. Подошва отстала от мыска почти до каблука, и ходить в этих ботинках было совершенно невозможно. Она пожевала нижнюю губу и уныло подумала о том, как же ей решить эту проблему.
Она сама видела, как укатила почтовая карета. Значит, ее деньги уже были на пути в Чикаго. Возможно, мистер Планкет не откажется продать ей обувь в кредит, но тогда ей придется остаться без получки целых два месяца. Не желая раскрывать владельцу магазина истинного состояния своих финансов, Бет избрала другой путь.
Она сняла ботинки и чулки и засунула их в свой саквояж. Затем, сделав вид, что просто резвится, Бет покинула класс. Когда она задержалась на крыльце запереть дверь, то услышала позади себя удивленный возглас.
Энн показала на ее ноги.
– А где же ваши ботинки?
– В сумке. – И она потрясла для видимости сумкой. – Сегодня такой прекрасный теплый день, что я подумала, не прогуляться мне босиком.
У Бет даже перехватило дыхание. Она не знала, поверят ли ей дети.
– Это хорошая идея, – высказалась Руфь. – Думаю, что и я так попробую сделать.
Сара посмотрела на свою сестру Энн:
– Можно и мне снять обувь?
– Думаю, что да, если ты не ожидаешь того же, – ответила Энн, помогая сестренке расшнуровать ботинки.
– Но только не плачь, если наступишь на колючку.
Не успела Энн произнести эти слова, как Бет обнаружила, что у нее в стопе уже застряла эта самая колючка. Заскрипев зубами, чтобы не закричать от боли, она подняла ногу и выдернула оттуда эту штуку. Но даже теперь стопа горела, как от огня. Бет только оставалось надеяться, что из-за ее гордыни детей не постигнет подобная участь.
Осторожно пробираясь по школьному двору, она была рада, что Нат привязал Молли там, где была лишь одна пыль и никаких колючек. Она вскарабкалась в седло, приторочила свою сумку, и удовлетворенно вздохнула. По крайней мере, ее ноги побудут в целости, пока она не доберется до Виндфилдов. Приехав на ферму, Бет, к своему облегчению, узнала, что Райдер еще раньше наметил сходить на охоту вместе с Натом и поэтому не останется на дополнительные занятия. Значит, все время до ужина она сможет уделить ремонту своих ботинок.
Когда девочки ушли на огород помогать бабушке Джо, Бет зашла в дом и достала из корзинки, где старушка держала иголки и нитки, моток самой крепкой суровой нитки и большую иглу. Засунув их в свой карман, она, прихрамывая, пошла к себе в домик.
Райдер, ожидавший Ната на опушке леса, наблюдал за Элизабет. Он знал, почему она идет босиком, хотя другие не знали. Ее слезы все ему рассказали. Он знал бы это все равно, даже, если и не видел ее ботинок, что ее обувь изношена до предела и навряд ли возможно ее отремонтировать. С рождения, приученный к наблюдательности, Райдер замечал многие вещи, которые глаз белого человека никогда не видел. Он нахмурился. Теперь, раскрыв ее секрет, он не знал, что делать, но зато хорошо знал, что мисс Элизабет была очень гордым человеком.
Бет в растерянности уставилась на хлам, лежавший на ее коленях. У ботинок не только отстала подошва, там все сгнило, и ниткам было не в чем держаться. «Ну что же теперь делать?». Она взяла кусок гнилой кожи. Все попытки починить ботинки привели к противоположным результатам. Теперь вместо них перед ней лежали лохмотья кожи.
– Почему вы выбрали именно это время, чтобы развалиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110