Бет даже прослезилась, вспомнив ту роковую ночь, когда она с Тэсс вместе отправилась на решающую встречу с возлюбленным подруги. Элизабет спряталась в тени деревьев и видела и слышала все подробности этого свидания.
Вместо радости, которую ждала Тэсс, сообщив любимому о том, что у них будет ребенок, она услышала и брань и крик. Недоумевая, девушка воскликнула:
– Что же ты сердишься, ведь это же твое дитя!
Мужчина только презрительно усмехнулся:
– Ты уверена? Ублюдок может быть от кого угодно, но не от меня.
– Да нет же, это твой ребенок, – запротестовала Тэсс и прикоснулась к его руке.
Он отшвырнул ее в сторону:
– Вы, приютские девчонки, все одинаковые, расставляете ноги каждому встречному. И ты, небось, переспала с кем-нибудь еще и думаешь, я намерен расплачиваться за чужие грехи? Ты что, меня за дурака принимаешь?
Обманутая в своих лучших чувствах, оскорбленная девушка не выдержала и упала в обморок, ее прекрасные длинные белокурые волосы рассыпались и укрыли ее бледное лицо. В этот момент молодой мужчина слегка наклонился к ней, и Бет даже подумала, что у этого жестокого человека заговорила совесть, но увидела, что он вытер платком то место, которого коснулась Тэсс, и, брезгливо морщась, отбросил платок в сторону. Наклонившись к самому лицу лежавшей на земле девушки, этот обманщик и соблазнитель произнес цинично:
– Что касается твоего выродка, советую сразу после рождения, утопи его, как щенка, – и повернувшись на каблуках, исчез в темноте, исчез навсегда из жизни несчастной сироты.
Разгневанная донельзя поведением этого негодяя, Бет подбежала к подруге, привела ее в чувство и помогла дойти назад, в приют, их убогий дом. Спустя определенное время у Тэсс родился ребенок. Хрупкий организм молодой матери не вынес всех выпавших на ее долю испытаний. Взяв с Элизабет слово позаботиться о младенце, она тихо угасла.
С того самого момента, когда Бет взяла на руки крошечного светловолосого малыша, он стал ей бесконечно родным и близким. Она кормила мальчика из соски, меняла пеленки, мыла, бодрствовала ночами у его кроватки, когда он болел, помогала ему делать первые робкие шаги. А сколько было радости, когда Тэдди назвал ее: «Мама!»
«Но настоящая мать, наверно, все-таки уберегла бы ребенка от несчастья», – горько подумала Бет. Однажды его сбила на улице карета, и мальчик чудом остался жив. К сожалению, ножку ему не вылечили как следует, и теперь, в пять лет он нуждался в операции. Бет необходимо было накопить немалую сумму денег. Вот почему это место домашней учительницы так много для нее значило. Иначе с какой стати она бы уехала из родного города в глухомань, на край земли, оставив в приюте, единственном ее доме, маленького любимого человечка, расставание с которым было для нее таким мучительным.
«Чертова дыра» определенно не была местом, которое могло бы скрасить горечь разлуки с Тедди. Но учитывая ее неопытность, а главное, необходимость срочно «и работать средства для лечения малыша, и эта работа показалась ей даром свыше. У Бет были строгие нравственные принципы, она всегда стремилась быть на высоте тех правил морали, которые сама в себе выработала, но клеймо сироты незаслуженно ставило ее в один ряд с самыми презренными личностями. Косное, фарисейское общественное мнение не прощало выходцам из сиротского приюта никаких, даже невольных ошибок.
Бет, страшась потерять так необходимую ей работу, не могла позволить себе даже малейшего намека на скандал. Если только Виндфилды, или еще кто-нибудь, здесь узнают правду о ее происхождении… У Бет даже дыхание перехватило от этой мысли.
Она заправила выбившийся из пучка локон черных курчавых волос, напустила на себя надменный вид и посмотрелась в зеркало. «Кислая как зеленый крыжовник. Уж теперь-то, по крайней мере, здесь мне совсем не угрожает опасность быть соблазненной», – иронично подумала Элизабет. Ну, кто мог к ней приставать в этой глуши? Нат, спотыкавшийся каждый раз, когда ловил ее взгляд? Или Логан, невзлюбивший ее с первой встречи?
Подумав о Логане, Бет посмотрела в окно и увидела этого неприветливого бородача, махавшего топором возле коровника. «Что ж, – подумала она самодовольно, – несмотря на всю его неприязнь, я не уехала и не собираюсь».
Словно почувствовав на себе чей-то взгляд, Виндфилд распрямился и повернулся к дому. Понимая, что он может увидеть, как она наблюдает за ним, Элизабет отпрянула от окна. И хотя она была уверена, что сможет противостоять любой пакости, какую бы не измыслил Логан, тяжелый, пристальный взгляд, который он бросил на нее, выходя из комнаты, явно не обещал ей в будущем ничего хорошего.
Очередной шторм походил на легкий душ. Поскольку крыша уже была отремонтирована, да и другие срочные дела все переделаны, Логан отправился в горную долину, где он давно уже расставил капканы. Большая часть силков оказалась пустой, но кой-какая добыча все-таки была. Закончив свежевать последнюю из трех выдр, добавив эти шкурки к двум бобровым, он передохнул, глядя вниз с горы. Вдоль берега горного потока оставалась лишь узкая полоска льда. Вот она, примета ранней весны. Скоро звери начнут линять, а значит, конец охоте с капканами и силками.
Логан нахмурился. Если бы эта чертова училка не приехала раньше времени… Но как не крути, она здесь и пробудет на целый месяц дольше, чем он рассчитывал. Неужели она не могла отличить в его письме январь от февраля? Читать не умеет, что ли? Мужчина усмехнулся.
Да уж, что-что, а читает-то эта пигалица, как надо. И он вспомнил ту ее книгу, по которой она заставляла ребят учить правила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110