Пит старался не отстать от него.
– Дайте им неделю, – усмехнулся Чет, – и они будут готовы гнать стадо в Нью-Мексико одни.
Вилл ничуть не смутился и продолжал бомбардировать Джейка вопросами.
Поездка закончилась почти так же быстро, как началась. Изабель поразилась, когда ощущение тепла и силы Джейка исчезло, потому что он соскользнул на землю. Девушка почувствовала, как спадает напряжение, притупляется острота желания, но не появилось ничего похожего на облегчение, которого ждала. Только ощущение потери. Джейк обхватил Изабель за талию и поставил на землю.
Но не отпустил. Руки продолжали обвивать талию, он крепко прижимал Изабель к себе. Нельзя было не почувствовать жар его тела, не ощутить его силу, не осознать, как ослабели ее ноги. Она боролась с желанием обнять его и приникнуть к его телу.
– Вы крепко стоите на ногах? – Да.
– Больно ступать на ногу?
– Нет. Если я буду осторожна, готовя ужин, то к завтраку нога будет в порядке.
– Вы уверены?
Она не может больше вот так стоять. Слишком давно никого не волновало, как Изабель себя чувствует. И конечно, должна готовить ужин независимо от состояния.
Все правильно. В пути ни у кого не останется времени выполнять ее обязанности и каждому придется делать свое дело, несмотря ни на что. Джейк будет делать. К тому же, это она напоминала о необходимости хорошего примера. Теперь ее очередь.
– Мэтт устал. Он весь день был в седле, и ему еще заниматься с лошадью.
– Он не будет против, если сегодня кто-нибудь сделает это за него.
– Когда распределяли обязанности на время перегона, вы ведь не собирались позволять мальчикам отлынивать?
– Нет, но…
– Приготовление пищи – моя обязанность.
Изабель отступила на пару шагов. Трудно разговаривать, задирая голову, чтобы увидеть собеседника.
– Ну, я лучше займусь делом. Не хочу отрывать вас от работы.
Изабель пошла прочь, полная решимости не хромать, даже если боль убьет ее. Хотя почти так и было, когда под ногу попался один из камней. Она с трудом сохранила равновесие и пошла дальше, отказываясь пасовать перед болью.
– Брет, – позвала девушка, подойдя к погасшему костру. – Мне немедленно нужны вода и дрова.
– Нога еще болит?
Изабель подала мальчикам ужин, взяла тарелку и села. Джейк подошел к ней прежде, чем она смогла проглотить первый кусок.
– Нет, – это была ложь, но от его вопроса захотелось плакать. С тех пор как тетя Дейрор умерла, никто не интересовался, как она себя чувствует. По большей части, никто даже не делал вид, что это его интересует. Изабель думала, что привыкла к этому. Пыталась привыкнуть. Непонятно, почему с Джейком все должно быть по-другому. Она этого не хочет.
– Вы несколько раз споткнулись, когда готовили.
Изабель решила, что незачем радоваться его вниманию. Если сердце забилось сильнее, если слегка кружится голова, лучше считать, что она надышалась дыма от костра.
– Здесь много камней. Все спотыкаются.
– Вам нужно отдохнуть. Пусть Вилл и Пит уберут посуду.
– Я сделаю это сама.
Он сел рядом, жуя одну за другой большие порции бобов и бекона. Очевидно, его не волновало, что бобы разварились, а бекон по-прежнему жесткий.
– Мальчики еще недостаточно мускулисты. Но за месяц в седле должны набрать силы, – по-видимому, его больше не волнует ее нога. Изабель рада, что у мальчиков дела лучше, чем ожидалось, но сейчас не хочет говорить о них. Она устала, нога болит, она едва в состоянии есть то, что сама приготовила, ей недоело всегда думать о ком-то другом.
Но выбора нет. Они с Джейком рядом только из-за мальчиков. Не будь их, она никогда бы не вернулась на его ранчо. И, конечно, не согласилась бы ехать в Нью-Мексико.
– Буду очень рада, если вы научите их всему, чему можно, до того, как мы доберемся до Санта-Фе, – Изабель старалась не поддаваться раздражению из-за того, что Джейк не интересуется ею. – Может быть, это поможет им найти работу.
– Что вы будете делать с младшими? Они не могут быть загонщиками.
– Не знаю.
– Но вы не можете вернуть их в Остин. Брет чуть постарше, но Вилл и Пит слишком малы, чтобы…
– Нет.
– Вы не можете заботиться о них сами.
– Что-нибудь придумаю.
Изабель хотела, чтобы Джейк ушел. Она не хочет даже пытаться думать о том, как сделать счастливым кого-то, когда сама несчастлива. Нужно побыть одной, самой посочувствовать себе, если больше некому. Это ненадолго. Нога перестанет болеть через день-другой.
Но дело не в ноге. Она чувствовала себя подавленной и нелюбимой. Это случалось нечасто, но иногда одиночество побеждало. В большинстве случаев удавалось убедить себя, что это неважно, но не сегодня. Если завтра с ней что-нибудь случится, не будет никого, кто вспомнил бы о ней дольше, чем на пять минут, и с этим трудно смириться.
– Почему бы вам сегодня не лечь в хижине?
– Что? – Изабель потеряла нить разговора.
– Спите в хижине. Вам будет удобнее, чем в фургоне.
– Со мной все в порядке.
– Вы можете подвернуть ногу, забираясь в него и вылезая.
– Вы боитесь, что я не смогу приготовить завтрак?
– Я боюсь, что вы еще раз растянете ногу. Мне придется вас оставить, но один я не справлюсь со всеми этими парнями.
Ну и ну, он все-таки беспокоится, по-своему, конечно.
– И вообще, вам неудобно спать вне дома. Такая женщина, как вы, заслуживает дом с деревянным полом и занавесками на окнах.
Изабель не поняла – это комплимент или просто сочувствие.
– Вы хотите сказать, мне нечего делать в этом путешествии?
– Нет, я не хочу, чтобы вы еще больше заболели.
Джейк явно выглядел расстроенным. Изабель почувствовала себя лучше.
– Благодарю вас и с удовольствием принимаю предложение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93