– А вы никогда не делали ничего, о чем хорошо знали, что это глупо и опасно?
– Нет.
– Вы привезли ребят сюда.
– Это опасно, но не глупо.
– Собирались отдать их фермерам.
– Я не знала, каковы они. Но если бы знала, это было бы бессердечно и бесчеловечно, но не глупо.
– О'кей, но все, что я могу сказать, мальчики уже знают. Они, вероятно, давно нашли виски.
– В первый же день. Я использовала его, чтобы обработать раны Бака.
– Тогда еще лучше.
– Что вы хотите сказать?
– Знали о нем неделю, но не тронули, пока не наступил кризис. Они испугались, не знали, что делать, поэтому напились.
– Это бесполезно.
– Конечно, но когда напились, перестали бояться. Нас не было, чтобы помочь, поэтому они сделали лучшее, что могли.
Своеобразная точка зрения. Изабель никогда не подумала бы об этом.
– Это образец мужской логики. Но факт остается фактом, они поступили дурно и должны быть наказаны, чтобы не сделали подобного опять.
– Не волнуйтесь, они будут наказаны. Не думаю, чтобы кому-то вновь захотелось виски.
– Что вы собираетесь делать?
– Увидите.
Трудно спорить с Джейком, когда он сзади, и Изабель приходилось смотреть себе под ноги, чтобы не упасть в очередную яму. Это похоже на него – загнать туда, где она не может сосредоточиться, и попытаться заставить уступить. Но она не сдастся так легко.
– Не могу с этим смириться.
– О'кей, поступайте, как хотите, но помните о двух вещах.
– Каких?
– Это первая свобода, которую ребята узнали за долгое время. Они обязательно сделали бы что-то, о чем пожалеют. Нет смысла преподавать урок, который они уже выучили.
– Что второе?
– Эти парни – не дети. Они уже почти взрослые и примут только легкое руководство, и все. Если я позволю им самостоятельно научиться на чем-то малом, может быть, они прислушаются ко мне в большем. Если я надавлю на них, они никогда не станут слушать ничего.
– Это все, что вы намерены сделать? – Да.
Она смотрела на него, такого высокого и сильного, уверенного в себе. Может быть, Джейк прав. Что Изабель знает о мальчиках или мужчинах? Она ошибалась в Джейке на каждом шагу. И сейчас, даже думая, что он совершает ужасную ошибку, главная мысль – о желании снова быть в его объятиях.
Джейк обнял бы ее, она уверена. Он может говорить, что сдержит обещание, но его одолевают искушения. Это видно по глазам. Достаточно протянуть руку, коснуться его, и сопротивление падет.
О чем она думает! При первой же опасности хочет спрятаться в объятиях Джейка! Это так же плохо, как напиться.
– Я лучше позабочусь об ужине.
– Много им не потребуется, но поесть они должны плотно. Мы будем двигаться, пока они не свалятся от изнеможения. Хочу за день оставить как можно больше миль между нами и фермерами.
– Вы готовы? – спросил Джейк.
– Дайте две минуты. Бисквиты еще не совсем дошли.
Изабель была уверена, что едва закрыла глаза, как Джейк поднял ее готовить завтрак.
– Можно, я разбужу их? – Брет уже предвкушал страдания мальчиков от похмелья.
– Пусть это сделает Джейк, – посоветовала Изабель. – Сегодня они не расположены любить кого бы то ни было.
Мальчики пришли ночью, спотыкаясь, еще до того, как Изабель легла, и едва были в состоянии забраться в спальные мешки. Хоука несли.
Изабель подняла крышку кастрюли. Бисквиты были превосходны.
– О'кей, пора.
Джейк встал между Хоуком и Баком, поднял крышку и стал колотить в нее старой лошадиной подковой. Звон был ужасным, мальчики буквально выскочили из спальников. Кое-кто держался за гудящую голову, на страдающих лицах читалась боль.
Хоук бросился на Джейка, но едва мог стоять на ногах. Максвелл отодвинулся, широко ухмыляясь, и продолжал стучать по крышке как можно громче. Когда Изабель подумала, что больше не вынесет, он перестал.
– У вас тридцать минут, чтобы позавтракать и сесть в седло. До того, как остановимся на ночлег, мы должны преодолеть двадцать миль. Кто не хочет ехать, решает сейчас. Я дам лошадь, чтобы добраться в Остин.
Бак натянул одеяло на голову, но у Зика одеяла не было. Он сдернул его с Бака.
– Вставай, дурак чертов. Хочешь кончить с еще большим количеством полос на спине?
Не дожидаясь, пока тот пошевелится, Зик вытащил его из спальника и сунул головой в ведро с холодной водой. Бак вырывался, как упрямый бычок, но когда Зик позволил вынуть голову из воды, тот совершенно проснулся.
– Еще кому-нибудь помочь встать? – спросил Зик. Двигались все, кроме Хоука. Зик вылил на него ведро воды, Хоук вскочил, в его глазах была смерть.
– Давай, – насмешливо произнес Зик. – Это индейцы продали меня фермерам.
Шон схватил Хоука и поволок к Изабель.
– Ты был немного груб, а? – спросил Джейк Зика.
– Фермеры грубее.
Изабель никогда не видела такой несчастной, понурой группы. Ее слегка обидело, что никто не обратил внимания на завтрак, приготовленный лучше, чем обычно, но она приказала себе подождать. Мальчики слишком страдали с похмелья, чтобы заметить хоть что-то, что не прыгает и не отодвигает тарелки. Даже Пит и Вилл молчали.
Интересно, как мальчики смогут ехать верхом, когда не могут ходить? Она была уверена, что ничего не получится, когда Люку не удалось достаточно сильно затянуть подпругу. Седло соскользнуло с лошади, и Люк вместе с ним.
Джейк молнией был рядом, говоря, что Люк задерживает всех остальных, и если фермеры их поймают, он будет виноват в этом. Люк еще упорнее старался вернуть седло на лошадь и нагнать остальных. Даже Брет сел в седло и помогал выгонять стадо.
– Джейк зол, как черт, верно? – спросил Вилл, когда в лагере остались только он, Изабель и Пит.
– Работай и не ругайся, – велела Изабель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93