А я ничего о них не знаю. Мне надо поучиться управляться со стадом, но это не удастся, пока я сижу в фургоне.
– Здесь нахожусь я и нахожусь затем, чтобы сделать для вас все возможное.
– И тем не менее я и сама должна все знать. И о дороге, и о перегоне.
– Да тут нечего знать-то. Мы гоним скот на север и по пути пасем его, где возможно.
– И это все?
– Да.
Айрис почувствовала, что Фрэнк что-то недоговаривает. Но идиллическая картина, развернувшаяся перед глазами девушки, казалось, подтверждает слова управляющего.
– А теперь вам лучше вернуться в фургон, – сказал Фрэнк. – Здесь не место женщине. Вы рискуете попасть в беду.
– Каким образом? – Айрис оглядела мирно пасущееся стадо. Да, коровы иногда бодаются, защищая телят, но девушка не собиралась приближаться к ним. А молодые бычки и телочки равнодушно жевали траву, медленно передвигаясь на север. Погода была не по сезону жаркой, небо чистым. Лишь изредка пробегали легкие облака. По равнине красиво мелькали разноцветные мексиканские шляпы мужчин. Не было видно никаких следов пребывания других людей – ни хижины, ни дымка. Айрис в который раз почувствовала себя одинокой.
– Всякое может случиться.
Девушка тряхнула головой, прогоняя дурные мысли.
– Почему мы ушли от дороги?
– Чтобы найти пастбище, – объяснил Фрэнк. – И чем жарче погода, тем дальше приходится отгонять стадо от дороги. К концу лета по этой дороге может пройти больше сотни стад. Мы пасем животных по два часа утром и вечером. А днем гоним вперед как можно быстрее. До места, где разбиваем лагерь и ночуем.
Весь остаток дня Айрис ни на шаг не отходила от Фрэнка и засыпала его вопросами. К вечеру, когда они вернулись в лагерь, управляющий был вне себя от злости, а голова девушки просто распухла от избытка информации, часть которой она уже просто не в силах была понять и запомнить. Но впервые за время перехода она с гордостью могла осознавать себя частичкой общего дела. Айрис действительно мало знала о скоте, как сказал Монти, но начала потихоньку узнавать и учиться. И от души надеялась, что это не поздно.
Когда девушка расседлала лошадь, то почувствовала, что тело ее – сплошной сгусток боли: каждый мускул стонал, протестуя против таких непривычных нагрузок. Когда же она, спотыкаясь, кое-как добрела до фургона, ей показалось, что за спиной раздались ехидные смешки. Айрис многое бы отдала за горячую ванну, но приходилось довольствоваться миской воды, нагретой на костре.
Очень хотелось сменить одежду, но в запасе не оказалось ничего подходящего, кроме другого, еще более тесного костюма для верховой езды. Как не хотелось вспоминать о мозолях на руках, о сломанных ногтях и спутанных волосах! Хорошо еще, что Монти не видит ее сейчас! Может, он и не узнал бы ее.
Айрис с ужасом думала, что сказала бы мать. Хелен Ричмонд свято верила, что истинная леди не только должна держаться как можно дальше от работы на ранчо, но и находиться в полном неведении относительно происходящего там.
Но Айрис напомнила себе о том, что оказалась в затруднительном положении именно благодаря тому, что ни Хелен, ни отец, по много месяцев не навещавший ранчо, не способствовали процветанию поместья, а наоборот, благодаря этому факту ненасытные грабители разворовали все племенное стадо. Они не понимали и не привили подобное представление дочери, что доходы от практически неуправляемого ранчо вовсе не безграничны и когда-нибудь иссякнут.
Как много коров было похищено, и никто, казалось, этого не замечал. Да, пересчитать скот на пастбище, растянувшемся на много миль, довольно трудно, но ведь Рандольфы же справлялись с этой задачей! Почему же отец не смог?!
Вероятно, потому, что не был так заинтересован хозяйством, как Монти. Все знали, что молодой Рандольф находился в седле с утра и до вечера и никогда не уставал!
Айрис все еще помнила их первую встречу. Отец разрешил ей посмотреть, как будут клеймить телят во время весеннего перегона. Весь день Монти Рандольф был в гуще событий. Он легко отделял теленка от стада, быстро и метко набрасывал лассо. Затем молнееносно спрыгивал из седла на землю, чтобы прижать животное и удержать, пока раскаленный металл не оставит на теле малыша клеймо владельца. Тут же юноша снова вскакивал в седло, чтобы повторить все сначала. Он проявлял недюжинное мужество и дьявольскую ловкость. Это было настоящее представление, которое вызывало восхищение у простодушных зрителей.
Уже к вечеру Айрис была до отчаяния влюблена в ковбоя. И весь следующий год неотступно следовала за ним по пятам, не обращая ни малейшего внимания ни на колкости Монти, ни на ехидные замечания окружающих.
Именно тогда мать и решила отправить девочку в школу в Сан-Луис.
– Моя дочь не выйдет замуж за ковбоя, – заявила Хелен. – Даже за такого богатого, как Джеймс Монро Рандольф.
Хелен так тщательно подобрала компанию друзей для Айрис, что вынудила мужа отослать с ранчо его сына. Она боялась, что присутствие незаконнорожденного брата может повредить дочери и уменьшить шансы девушки быть принятой в обществе.
И вот Айрис, хромая и спотыкаясь после трудного дня, идя по лагерю, мысленно уносилась к тем мучительным неделям, которые последовали за твердым решением матери отправить девочку в школу в Сан-Луис. Рыдая от отчаяния, маленькая Айрис считала себя самой несчастной на всем свете.
И чувствовала себя так до тех пор, пока девятнадцатилетний красавец, сын директора школы, не потерял голову от любви к ней. И Айрис вдруг обнаружила, что в пятнадцать лет просто невозможно долго страдать из-за потерянной любви, тем более, что под рукой оказался такой пылкий поклонник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117