Вечером накануне свадьбы они отправились на прогулку по парку. За ними на некотором расстоянии следовал Саутертон. Он пытался протестовать против навязанной ему роли дуэньи, но его аргументы вроде «что толку запирать конюшню, после того как лошадь украли» не встретили понимания.Уже сгустились сумерки, и в лунном свете покрытые гравием дорожки казались белыми. Расставленные здесь и там фонари освещали полуразрушенные стены старинного аббатства, замыкавшего парк с запада. Было безветренно, но не душно. Вечерний воздух благоухал нежным ароматом роз, Время от времени в кустах раздавался шорох, когда испуганный фазан или кролик срывался с места в поисках укрытия.— Пожалуй, я присяду на скамью, — громко объявил Саутертон. Его голос отразился эхом от руин. — Если, конечно, это вас интересует.Элизабет выдавила слабую улыбку.— Бедный лорд Саутертон, — произнесла она, глядя строго перед собой. — Для него это слишком обременительная задача.— Найдется немало других, кто в большей степени заслуживает твоего сочувствия, чем Саутертон. — Нортхэм надеялся, что его слова прозвучат шутливо, но в них слышались обида и упрек.— Ты имеешь в виду себя?— Ты прекрасно знаешь, что нет.— Уверяю тебя, я этого не знаю. Да и откуда? Позволь напомнить, что мы не настолько хорошо знакомы. — Элизабет почувствовала, что один из камешков, хрустевших под ногами, попал ей в туфлю. — В любом случае я не склонна тебе сочувствовать.Нортхэм пробормотал себе под нос что-то вовсе не разборчивое.— Полностью с тобой согласна, — сказала она.Он рассмеялся.Его смех, как всегда, обезоружил Элизабет. Похоже, этот звук всегда будет слабым звеном в ее доспехах. Напряжение ослабло, и она полной грудью вдохнула вечерний воздух.— Вы получили ответ от вдовствующей графини, милорд?— Ты не могла бы называть меня Портом? — недовольно спросил он. — Или Бренданом? — Не получив ответа, он вздохнул. — Нет, моя мать слишком занята — она готовится к визиту к Баттенбернам и не может тратить время на переписку.Элизабет бросил на него изумленный взгляд.— Ты шутишь? — Но он вовсе не шутил. В лунном свете она явно видела его чеканный профиль и иронически приподнятый уголок рта. — Ты не возражаешь против ее приезда?— Что толку возражать? Она все равно поступит по-своему. — Он повернулся к Элизабет и перехватил паническое выражение, мелькнувшее на ее лице. — Я мог бы успокоить твои страхи, — сказал он, — но, пожалуй, не буду этого делать. Саут неплохо ладит с моей матерью. Думаю, ты поймешь, что тревожишься напрасно, если с ним поговоришь.— Лорд Саутертон не вынуждал тебя жениться, так что у нее нет причин думать о нем плохо.Годы, проведенные под командованием полковника Блэквуда, научили Нортхэма выбирать время и место сражения. Он не желал ввязываться в этот спор, по крайней мере сейчас.— А как твоя семья? — спросил он. — Ты получила какие-нибудь известия?Камешек, попавший ей в туфлю, продвинулся дальше. Это мелкое неудобство пришлось весьма кстати, поскольку отвлекло Элизабет от более серьезных проблем.— Отец сообщил барону, что он не приедет, — отозвалась она с напускным равнодушием.— Понимаю.— Не думаю, но с твоей стороны очень мило не задавать мне вопросов. — Она с преувеличенным усердием занялась своей шалью, поправляя узел на груди. — Харрисон согласился взять на себя роль посаженого отца. Ему пришлось напрячь слух, чтобы расслышать ее.— Тебя это устраивает? Твой отец не против?Элизабет пожала плечами.Нортхэм помедлил на гравийной дорожке. Элизабет тоже остановилась, оказавшись на полшага впереди него, но не обернулась.— Независимо от обстоятельств нашей свадьбы, — проговорил он, — мне бы не хотелось, чтобы ты соглашалась на то, что тебя не устраивает.— Будьте осторожны, милорд. Вы не знаете и половины того, что меня не устраивает.Норт ласково коснулся ее локтя:— Посмотри на меня, Элизабет. — Он ждал, глядя на блики света, игравшие в ее волосах, вдыхая аромат роз и слыша гулкие удары своего сердца. И гадая, что он будет делать, если она не послушается? К счастью, ему не пришлось отвечать на этот вопрос. Элизабет медленно повернулась. — Если ты имеешь в виду постель, то позволь заверить тебя здесь и сейчас, что я никогда не потребую того, что не будет дано мне по доброй воле. Я хочу, чтобы ты знала, что все будет зависеть от твоих желаний.Элизабет не сводила с него глаз. Его искренность разрывала ей сердце, а от его наивности хотелось плакать. Вместо этого она тихо ответила:— Ты ничего не знаешь о моих желаниях.— Так расскажи мне.— Я не могу этого сделать. Скажу только, что готова удовлетворить любой твой каприз в спальне. Можешь не беспокоиться по этому поводу.Нортхэм вдруг обнаружил, что у него чешутся руки. Он даже представил себе, как размахивается и бьет ее по щеке. Она отшатнется и, возможно, упадет, но не опустит свой упрямо вздернутый подбородок и не выставит руку для защиты. Так и будет смотреть на него — не уступая, но и не защищаясь.В такие минуты, как эта, Элизабет заставляла его бояться. За нее. За себя.Элизабет перестала теребить концы шали и опустила руки.— Похоже, у меня вошло в привычку испытывать твое терпение.— Я пришел к тому же выводу.— Она кивнула.— Ты мог бы меня ударить?Поставленный перед прямым вопросом, Нортхэм ощутил стыд, что позволил себе допустить такое, пусть даже в мыслях. Не менее обескураживающим было то, что он не сумел скрыть от нее эти мысли.— Я никогда не подниму на тебя руку.Он был так серьезен, что Элизабет не усомнилась в его искренности. Как и в том, что он не представляет, каким испытаниям могут подвергнуться его гордость и честь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116