Он обошел вокруг стола, поднял Ренни на ноги и прижал к себе, обмотав палец своим носовым платком. Рубашка Джаррета впитала в себя все ее слезы. Прошло не меньше минуты, прежде чем Ренни успокоилась.
— Прости меня, — сказала она, шмыгая носом, и вытерла слезы завязанным пальцем. — Наверно, я уже дошла до точки.
— Думаю, в этом нет ничего удивительного, раз она растянулась от Нью-Йорка до Джагглерс-Джамп.
Уголки ее рта приподнялись в слабой улыбке.
— Ты всегда знаешь, что надо сказать.
— Не всегда. — Он взял ее за подбородок. — И дело совсем не в этом. Разве мне нельзя считать, что ты красива, или мне просто нельзя об этом говорить?
— Як этому не привыкла, — сказала Ренни, отводя взгляд в сторону. — Такое ощущение, будто ты посмеиваешься у меня за спиной.
Не отдавая себе отчета, он слегка встряхнул ее.
— Ничего не может быть дальше от правды.
— От этого я не стану слышать Лучше.
— Что? — спросил он. — О чем ты говоришь?
— Ты меня трясешь, — терпеливо объяснила Ренни. — От этого я не стану слышать лучше.
— О Боже!
Он посмотрел на свои руки, сжимающие ее плечи, и отстранился.
— Ренни, я никогда не скрывал, что ты делаешь поразительные вещи. Ты не можешь пронести воду и двух метров, чтобы ее не расплескать, и в то же время имеешь дело с нитроглицерином. У тебя совсем нет слуха, но зато очень мелодичный голос. Когда речь идет о каких-то предметах, о вещах — ты проявляешь удивительную находчивость. Но когда дело касается жизненно важных вопросов — тут ты можешь принять самое идиотское решение. Я еще не встречал женщину, столь равнодушную к своей внешности, как ты, но ты и не смогла бы сделать себя более привлекательной для меня, чем сейчас.
Джаррет тыльной стороной руки легко коснулся ее щеки и намотал на палец прядь ее волос.
— В тебе есть что-то волнующее меня, Ренин, — твои глаза, твоя кожа, а в особенности твоя улыбка. Если ни один мужчина до сих пор тебе этого не говорил, так только потому, что ты любого запугаешь до смерти.
Ренни покачнулась и захлопала главами как сова.
— О Господи!
Джаррет щелкнул ее по носу указательным пальцем.
— Вот именно.
Она медленно села. Джаррет обогнул стол и снова уселся на стул. Она подобрала нож и опять занялась луком. Он взял большой мясницкий нож и принялся нарезать оленину. Несколько минут слышалось только звяканье ножей. Ренни захихикала первой. Ее смех оказался заразительным. Ни один из них не понимал, над чем они, собственно, смеются, но это было правильно и необходимо, исцеляло и сближало.
— Если когда-нибудь придет время, когда ты подумаешь, что я тебя не люблю, — не верь этому, сказала Ренни в наступившей тишине.
Джаррет посмотрел на нее с удивлением.
— Что ты хочешь… — Он остановился, заметив, что внимание Ренни переключилось на ее руку.
— Вот проклятие! — сказала она. — Я опять порезалась. Джаррет гадал, откуда у него взялось чувство, что она сделала это преднамеренно.
Войдя в хижину, Дансер сделал глубокий вдох. Его силуэт четко вырисовывался на фоне двери в серо-голубых сумерках. Дансер прислонил к стене винтовку и повесил там же шинель и ножны.
— Жаркое пахнет хорошо, — сказал он. — Завсегда приятно, когда его готовит кто-нибудь другой.
Он снял перчатки и подошел к огню погреть руки.
— Как вы себе чувствуете, мэм? — не оборачиваясь спросил Дансер. — Покамест вы смотритесь неважно.
Ренни сидела на кровати, подобрав под себя ноги и прислонившись спиной к стене.
— Я чувствую себя лучше, чем утром. Он кивнул, довольный.
— Хорошо. Через минуту у мене будет для вас ишо одна чашка чая. — Он посмотрел на Джаррета. — Говорил я тобе, что энто сработает, али нет?
— Говорил. Я тоже это высоко ценю.
Дансер выпрямился и подошел к кладовой. На этот раз банки были под рукой, и он быстро нашел то что хотел.
Дансер стол приготовлять смесь на столе прямо перед Джарретом.
— Я гляжу, у нее пальцы завязаны, — сказал он. — У тобе были с ней неприятности, покедова я ходил?
— Ничего такого, с чем бы я не мог справиться, — ответил Джаррет.
Он отодвинулся от стола и снял котелок с жарким с очага, заменив его чайником.
— Она порезалась, попытавшись схватить нож, которым я пользовался.
Когда Дансер повернулся спиной, Джаррет подмигнул Ренни.
Дансер отломил нужное количество трав и растолок их, затем взял у Джаррета тарелку с мясом.
— Если леди хочет, ты могешь дать ей немного. Ежели она положит внутрь чего-нибудь хорошее, энто ей не повредит.
Ренни уже поела раньше — на тот случай, если Дансер не окажется таким щедрым. Тем не менее, когда Джаррет поднял пустую тарелку, спрашивая, хочет ли она есть, рот Ренни заполнился слюной.
— Да, пожалуйста, — сказала она. Дансер захохотал.
— Ты, должно быть, исправил ее седни, Салливан. То она пыталась тебя убить, а топерича говорит «пожалуйста».
— Она делает то что нужно, чтобы получить то что хочет. Джаррет уже давно вышел из-за стола с порцией жаркого для Ренни. Его улыбка предназначалась ей одной.
— Разве это не правильно?
— Если вы так говорите… — серьезным тоном сказала она.
Дансер откусил большой кусок, затем продолжил:
— По ее лицу заметно, что она сегодня плакала. Энто тоже ты заставил?
— Не думаю, чтобы я мог заставить ее что-нибудь сделать. Она плакала оттого, что не смогла меня убить.
Старатель не спеша все это обдумал.
— Я ишо могу сделать за нее энту работу.
— Я уверен, что она рада это услышать.
Дансер взял чайник, налил Ренни чай и подал ей кружку.
— Есть над чем подумать, мэм.
Ренни отодвинула в сторону свою тарелку и взяла горячий чай. Она не имела представления, что ответить на предложение Дансера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133