— Что вы туда положили?
— Листья окопника. Они хорошо помогают при растяжении связок. Компресс из них уменьшит припухлость на вашей ноге.
— В самом деле? А вы покажете мне, как делать этот компресс?
— А разве вы собираетесь растянуть связки на другой лодыжке? — с иронией в голосе спросил девушку Александр.
Тесс покачала головой.
— Нет. Одного раза уже вполне достаточно. Но… — Помолчав, она добавила: — Просто я… мои лодыжки так или иначе отекают все равно… — голос девушки, вконец смущенной, оборвался на полуслове.
— Я это заметил, — сказал Александр, впервые рассмотрев, что когда Тесс смущается, на ее пылающих щечках становится заметнее задорная россыпь веснушек. — Завтра я научу вас делать компрессы и припарки, — прибавил он.
— Я так вам благодарна. Спасибо. — Девушка подняла голову и взглянула на Александра. — Но ведь вы делали мазь и для Флауэр тоже. Откуда вы знаете так много о лекарственных травах?
— От Бабетты, — Александр улыбнулся, вспоминая. — Два года назад я серьезно заболел чем-то вроде лихорадки. Я думал уже, что умру. Не знаю, как из этого выкарабкался. Но только, когда я выздоровел, я отправился к Бабетте и попросил научить меня пользоваться лекарственными травами, чтобы никогда больше не болеть и знать, чем нужно лечиться.
— Но кто такая эта Бабетта? — спросила Тесс.
— Конечно же, она была местной колдуньей. Сейчас она уже умерла.
— Колдунья? — переспросила Тесс.
— Так ее называли. На самом же деле это была просто старая женщина, которая знала обо всем на свете. Думаю, в ней была цыганская кровь. Но все считали ее колдуньей. И, когда я был еще мальчиком, я боялся ее.
Тесс кивнула.
— У нас была такая же женщина в Аинсвике, деревне, где я выросла. Ее звали Милдред Спенс. Говорили, что если она скажет что-нибудь о вашей кошке и странно так посмотрит на вас, то ваша кошка сдохнет. И много еще разных небылиц ходило. Наверное, в каждой деревне есть старая женщина, похожая на нашу Милдред, — Тесс засмеялась. — Мой отец всегда так расстраивался из-за этих предрассудков. Он был приходским священником в Аинсвике. Но люди, казалось, так же верили в существование мира Милдред Спенс, как и в мир Бога.
Александр думал о том, как ему перенести на холст тот мягкий, ровный свет, зажигавшийся в глазах девушки, когда она смеялась. Несколько раз уже он собирался сделать набросок с нее, но только сейчас в голову его пришла мысль нарисовать ее портрет. Он просто не думал раньше, что девушка задержится в его доме так долго. Алекссандр погрузился в размышления, и слова Тесс дошли до него не сразу. Она упомянула своего отца, и это был первый раз, когда она поверяла что-то из своего прошлого.
— Ваш отец был приходским священником? — переспросил Александр.
— Да.
— Это он научил вас греческому языку?
Удивленная, Тесс взглянула на него.
— Да, он. А откуда это вам известно?
— Той ночью, когда вы уснули в библиотеке, вы читали Аристотеля.
— Ах, да. Я совсем забыла. — Девушка задумчиво вертела в руках шахматную фигурку. — Мой отец питал страстный интерес к греческим философам. И он считал разумным, чтобы и я тоже научилась понимать и ценить их труды, поэтому он научил меня читать и писать по-гречески.
Поставив на доску шахматную фигурку, Тесс заерзала на стуле, почувствовав себя как-то неловко. И, кивнув в сторону доски, спросила:
— Начнем игру?
Ее неловкость, беспокойство и внезапная смена темы разговора не укрылись от Александра. Больше он не задавал вопросов. Но подумал о том, что сказал бы приходский священник своей беременной незамужней дочери. Он очень бы это хотел знать.
Найджел, стоя в роскошных гостиничных апартаментах, оторвал свой взгляд от окна, за которым открывался восхитительный вид на реку Сену, и посмотрел на Мартина Тревелина.
— Не могла же она сквозь землю провалиться. Должен же быть где-то ее след, — сказал Найджел раздраженно.
Мартин кашлянул, переминаясь с ноги на ногу.
— Да, сэр, — согласился он. — Я полагаю, есть только два направления, по которым она могла пойти отсюда. Она могла направиться либо на восток в Германию или Швейцарию, либо — на юг, к побережью Франции или в Испанию.
Найджел тут же отмел первое предложение. Он покачал головой.
— Скорее всего, она путешествует пешком. У нее не может быть достаточной суммы денег для поездки в экипаже, и она не может пересечь горы пешком, особенно если принять во внимание тот факт, что снег там не растает до июня. Она же покинула Париж гораздо раньше.
— Значит, юг. — Мартин заглянул в карту, лежащую на столе. — Возможно, Италия или Испания.
— Леди Обри не говорит по-испански. — Найджел раздраженно покачал головой. — В любом случае это не имеет значения. До тех пор, пока мы не найдем подтверждения тому, что она, действительно, скрылась в южном направлении, мы не можем предпринимать ничего дальше. Тревелин, я хочу, чтобы ваши люди начали наводить справки по дороге от Парижа до Лиона. Если же подтвердится тот факт, что леди Обри скрылась именно в этом направлении, только тогда мы сможем продолжить поиски дальше.
— Да, сэр. — Мартин сложил карту и убрал ее в свой кожаный чемодан. Поправив очки в золотой» оправе, соскользнувшие с его переносицы, он посмотрел на графа, который опять уставился в окно. И, набравшись смелости, адвокат добавил:
— Похоже, леди Обри делает все возможное, чтобы скрыться. Она явно не хочет, чтобы ее нашли.
Найджел обернулся, его красивое лицо было сурово и непреклонно.
— Что хочет леди Обри, вряд ли касается вас, Тревелин. Она — моя жена, и ее место — рядом со мной. Я хочу, чтобы вы нашли ее, и это все, о чем вам стоит беспокоиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121