– Пятьдесят будет справедливо.
– Справедливость тут ни при чем. Весь риск лежит на мне.
– Не вы ли говорили – чем выше риск, тем больше возможная награда. Вы любите рисковать. Риск – ваша стихия, вы им живете. К тому же популярность «Газетт» выросла из-за моей колонки, я заслуживаю достойного вознаграждения.
– Поверьте мне, я уже сполна расплатился за эту популярность, а ведь слава – штука зыбкая. Публика с ума сходит по вашим статьям, это верно, но все может измениться. Сегодня вы в фаворе, а завтра о вас и не вспомнят. Если публика от вас отвернется, именно я потеряю тысячи фунтов. Даю вам двадцать процентов.
– Сорок, – отрезала она. – Я сумею надолго удержать интерес публики.
«Эх, была не была, Эмма!»
– Раз уж мы ведем переговоры, – выпалила она, – я хочу кое-что прояснить – несмотря на мое мнение или ваше, несмотря на нашу прошлую жизнь, с этого самого момента вы будете обращаться со мной как с ровней. Я не стану варить вам кофе, покупать от вашего имени подарки, я не в ответе за ваше расписание и своевременное появление на встречах, в том числе и на наших с вами. Что касается редакторского дела, вы должны доверять моим инстинктам, а не своим.
– Я обещаю быть открытым, но если почувствую, что вы слишком зациклились на скатерках или послеполуденных приемах на дому, я без зазрений совести выскажу вам это. Я никогда не критиковал ваши сочинения как редактор, но впредь ожидайте детальной и честной разборки. Может, я и кажусь вам несерьезным, но, когда требуется, я могу быть жестким, даже жестоким, так что научитесь держать удар, мисс Дав. Если сумеете, я дам вам двадцать пять процентов. Договорились?
Она посмотрела на его протянутую ладонь, крупную, с длинными сильными пальцами. Она может не любить этого человека, не одобрять его образа жизни, считать добрую половину сказанного им полнейшим бредом, но одно Эмма знала точно: когда Марлоу ударяет по рукам, он держит свое слово. Она взялась за его руку и вместе с тем ухватилась за шанс, о котором и мечтать боялась.
– Договорились.
Его пожатие было ободряющим, но у Эммы голова шла кругом. Все случилось настолько быстро, что в ее мозгу это не укладывалось.
Он отпустил ее руку.
– Дату публикации оставим прежней – суббота. От вас требуется четыре полные страницы каждую неделю. Справитесь?
– Справлюсь. – Возбуждение, охватившее Эмму в самом начале разговора, нахлынуло на нее с новой силой. – Мне только с одной вещью трудно справиться – не могу поверить, что все происходит на самом деле.
– А вы поверьте, мисс Дав. Я планирую выпустить обновленную «Соушл газетт» через три недели. Одна ваша колонка уже в печати, следующую вы мне предоставили, значит, нужна еще одна обычная статья для переходного периода. – Дождавшись ее кивка, он продолжил: – К понедельнику я жду набросок статей для первого выпуска. После одобрения с моей стороны у вас будет неделя для их написания. Мне потребуется два дня, чтобы ознакомиться с материалом, поэтому встречаемся в среду для обсуждения замечаний. В четверг вечером вы приносите доработанный вариант моему секретарю. На следующий день я подтверждаю его и даю в печать. А в следующий понедельник все сначала. Разумно?
Она кивнула.
– Хорошо. Таким образом, мы будем встречаться два раза в неделю: по понедельникам вы предоставляете мне свои идеи, в среду мы их обсуждаем. Надеюсь, вас это устраивает? – Он не стал дожидаться ответа. – Начало рубрики мы обсудим через неделю. У меня пока еще ничего на это время не назначено. – Его брови сошлись у переносицы. – По крайней мере я так думаю. С моим нынешним секретарем ни в чем нельзя быть уверенным.
– Где встречаемся и во сколько?
– В девять утра. В моем кабинете.
– Не опаздывайте, – рассмеялась она.
– Без вас я везде опаздываю. – Он посмотрел направо, потом налево, высматривая промежуток в потоке экипажей, чтобы перейти дорогу. – Но постараюсь, хотя бы ради того, чтобы улучшить ваше мнение обо мне.
Они попрощались, но не успела она сделать и дюжины шагов по тротуару, как он окликнул ее:
– Мисс Дав!
Эмма оглянулась и увидела, что он улыбается.
– Если бы вы не сдались, – сказал он – я дал бы вам пятьдесят процентов.
– А если бы вы не сдались, – усмехнулась она, – то расстались бы лишь с десятью.
Гарри расхохотался. Господь вседержитель, у мисс Дав есть мозги! Кто бы мог подумать! Он смотрел ей вслед и думал – вот еще одна грань ее характера, о которой он не подозревал.
Она точно подметила его прежнее отношение к ней. Гарри действительно считал ее лишенным чувства юмора сухарем, но сказанные напоследок слова и сопровождавшая их усмешка ясно показали, что и здесь он ошибся. Как в притягательности ее трудов. На самом деле он много чего не усмотрел.
Он всегда считал Эмму простушкой, во всяком случае, до ее увольнения, тогда он открыл для себя рыжие отблески в ее волосах и золотые искорки в глазах. Он вспомнил, какой она предстала перед ним несколько минут назад – запыхавшаяся, со смехом просящая его не опаздывать, – и вдруг понял, что ни разу не видел ее смеющейся. Очень жаль, потому что когда смех озарял ее личико, оно уже не казалось невзрачным.
Ясно одно. Он ей не нравится. Это задело его, и сильно. Обычно Гарри нравился женщинам. Он просто знал это, не предаваясь чрезмерному тщеславию. Но мисс Дав дала ему повод усомниться во многих вещах, в которых прежде он был абсолютно уверен.
Видимо, за годы работы с ним она составила для себя четкое мнение о своем хозяине – и о его недостатках в особенности, а Гарри об этом и не подозревал. Она не одобряла его поступков, но все же проработала с ним пять лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83