Миссис Инкберри позвонила в колокольчик, села и похлопала по дивану рядом с собой, приглашая Эмму занять место, но не произнесла ни слова, пока горничная не принесла поднос с чаем.
Анни сделала реверанс и улыбнулась Эмме:
– Добрый день, мисс Эмма.
Эмма натянуто улыбнулась в ответ. Анни поставила поднос рядом с хозяйкой, посуда тихонечко звякнула.
– Хозяина не будет, мэм?
– Пока нет. Анни, по магазину ходит темноволосый джентльмен преуспевающего вида в черном сюртуке и полосатых брюках. Найди его, отведи в сторонку и передай ему мою настоятельную просьбу немедленно покинуть наше заведение.
Унижение Эммы усиливалось с каждым словом, она опустила голову. Поцелуй Марлоу все еще горел на ее губах, как несмываемое, видимое всем клеймо.
– Затем, – продолжила миссис Инкберри, – можешь сообщить мистеру Инкберри, что его чай будет подан через полчаса. Убедись, чтобы к тому времени кухарка приготовила горячий чайник. И закрой за собой дверь.
– Хорошо, мэм.
Горничная вышла, шурша ситцевым платьем и накрахмаленным передником. Щелчок сообщил о том, что дверь закрылась, но Эмма не подняла головы. Она упорно смотрела на свои колени, дожидаясь, пока хозяйка разольет чай.
Миссис Инкберри заговорила, только подав ей чашку ароматного напитка.
– Эмма, дорогая моя девочка.
Именно так сказала бы тетушка – сердечные слова, произнесенные заботливо, с легкой интонацией разочарования в самом конце.
Конечно же, миссис Инкберри разочарована. Любой, кто любит Эмму и тревожится о ней, был бы разочарован. Она позволила мужчине оскорбить себя и не остановила его. Хуже того, одно прикосновение его губ перечеркнуло годы добродетельного поведения. Она не просто приняла его поцелуй. Она наслаждалась им.
Даже сейчас воспоминание о поцелуе переносило ее от сожалений к радости.
Следующая фраза миссис Инкберри вернула Эмму в реальность.
– Эмма, ваша тетушка воспитывала вас в строгости, учила вас тому, что хорошо, а что плохо. Но я вполне могу понять, что без ее чуткого руководства вы можете… – последовала деликатная пауза, – запутаться.
Это слово прекрасно описывало ее смятение и непостижимые поступки. Эмма кивнула, соглашаясь с мудрой собеседницей.
– Теперь, когда Лидии больше нет с нами, вам не с кем посоветоваться. Кроме меня, конечно. Я знаю вас с пятнадцати лет, и мне хотелось бы думать, что Лидия поручила бы мне наставить вас на путь истинный, сбейся вы с верной дороги, заложенной в вас воспитанием. Вы давно уже не девочка, а зрелая женщина, я это прекрасно понимаю…
«Если я зрелая женщина, то не обращайтесь со мной как с ребенком. Прекратите отчитывать меня».
Возмущенные, дерзкие слова вынырнули из ниоткуда. Эмма прикусила губу и не позволила им соскользнуть с языка.
– Будучи незамужней девой, – продолжала читать мораль миссис Инкберри, – вы до сих пор пребываете в блаженном неведении относительно того, какими могут быть мужчины. Как грубы бывают их поступки, если они не являются истинными джентльменами.
– Ничего подобного прежде не случалось! – выкрикнула Эмма. – Он никогда… – Она запнулась, припомнив происшествие в «Шоколаде». Она не могла солгать миссис Инкберри. – Он никогда не был груб.
– Я рада слышать, что то, чему я стала свидетелем, единственное недостойное деяние с его стороны, – отрезала миссис Инкберри, заставив Эмму поежиться. – И все же, моя дорогая, я просто обязана заменить тетю Лидию и предупредить вас. Мужчины, какими бы они ни казались, способны привести женщину к дурному.
Как столь прекрасный поцелуй может быть дурным? В груди у нее вновь вспыхнуло возмущение, горячее и яростнее прежнего.
– Неужели так ужасно целоваться с мужчиной?
– Да, ужасно, – мягко прожурчала миссис Инкберри. – Если этот мужчина не твой муж или по крайней мере не жених. Он предлагал вам брак?
Эмма уставилась на сжавшиеся в кулачки руки в перчатках.
– Нет.
– Как вы считаете, он может начать ухаживать за вами должным образом и жениться на вас?
Эмма вспомнила о череде любовниц, которых Марлоу бросил за те годы, пока она работала его секретарем. Любовниц, которые ничего не значили для него, любовниц, о которых он ни разу не вспомнил после расставания.
– Нет.
– Мужчина, пристающий к даме в книжном магазине, но недостаточно благородный, чтобы ухаживать за ней, познакомиться с ее друзьями и семьей и предложить ей брак, – не джентльмен. Вы и сами знаете это, Эмма. Ваше воспитание позволяет вам отличить плохое от хорошего.
– Этот поцелуй не показался мне плохим, – упрямо произнесла Эмма.
Миссис Инкберри вздохнула.
– Лидия всегда говорила, что вы слишком сильно похожи на мать.
Застигнутая врасплох, Эмма открыла глаза и пораженно уставилась на тетушкину подругу.
– Тетя рассказала вам, – начала понимать она. – Она рассказала вам о моих родителях?
– Что они были вынуждены пожениться? Да.
Эмма, должно быть, не сумела скрыть душевных страданий, и миссис Инкберри нежно погладила ее по руке, успокаивая.
– Ну, полно, – проговорила она. – В итоге ваш отец женился на вашей матери и сделал ее честной женщиной, так что теперь уже нечего стыдиться.
– Но она открыла вам, что моим родителям пришлось пойти под венец. Если бы этого не произошло, я бы… я была бы… незаконнорожденной. – Она заерзала, окончательно лишившись мужества. – Кому еще тетушка рассказывала об этом? Миссис Моррис знает?
– Больше никто не знает, Эмма, включая мистера Инкберри. Я долгие годы храню секрет Лидии. Лидия чувствовала себя ответственной за вас. Эта ответственность тяжким грузом лежала на ее плечах, и бывали времена, когда ей нужно было выговориться и посоветоваться со мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83