— Двадцать золотых и тридцать шиллингов, — сказал он, вскидывая бровь. — Возьми их и пользуйся на здоровье.Увидев скептическое выражение моего лица, он покачал головой.— Нет, в самом деле. И можешь думать обо мне все, что хочешь. Джейми — сын моей сестры, и если ты сможешь его спасти — да пребудет с тобой Господь. Но только ты не сможешь. — Тон был категоричным.Потом Дугал посмотрел на Муртага и на пистолеты.— А вот насчет людей — нет. Если ты и девица намерены совершить самоубийство, я вам помешать не могу. Даже готов похоронить вас, по обе стороны от Джейми. Но ты не потащишь за собой в ад моих людей, и плевал я на твои пистолеты. — Он скрестил руки на груди и прислонился к стене пещеры, спокойно глядя на нас.Однако Муртаг не перестал целиться. Его глазки метнулись в мою сторону. Хочу ли я, чтобы он выстрелил?— Предлагаю сделку, — заявила я. Дугал вскинул бровь.— Что ж, сейчас ты в лучшем положении, чем я. Что ты предлагаешь?— Позволь мне поговорить с твоими людьми, — сказала я. — И если они согласятся пойти с нами, отпусти их. Если же нет — мы уйдем, как пришли, и даже вернем тебе твой кошель.Его губы изогнулись в кривой усмешке. Дугал внимательно осмотрел меня, словно оценивая мою настойчивость и ораторский талант, потом снова сел, положил руки на колени и кивнул.— Решено, — сказал он.В конце концов мы покинули пещеру и глен с кошелем Дугала и пятью его людьми: Рупертом, Джоном Витлоу, Вилли Макмертри и братьями-близнецами Руфусом и Джорджи Коултерами.Подтолкнуло всех решение Руперта. Я видела — с мрачным удовлетворением — выражение лица Дугала, когда его коренастый чернобородый капитан, смерив меня взглядом, похлопал по кинжалам у себя на поясе и заявил:— Ага, девица. Почему бы и нет?Тюрьма Вентворт находилась в тридцати пяти милях. Полчаса езды на машине по хорошей дороге. Два дня утомительного передвижения по полузамерзшей грязи верхом на пони. Вряд ли долго. Слова Дугала стояли у меня в ушах и удерживали меня в седле даже после того, как я давно должна была свалиться с него в изнеможении. Тело мое напрягалось сверх возможных пределов, лишь бы удержаться в седле все эти долгие мили, но мозг был свободен для тревоги. Чтобы не думать о Джейми, я стала вспоминать разговор с Дугалом в пещере.И то последнее, что он мне сказал. Пока мы стояли возле пещеры и дожидались Руперта и остальных, которые ушли за пони, спрятанными в укромном месте, Дугал резко повернулся ко мне.— У меня есть для тебя послание, — сказал он. — От ведьмы.— От Гейли? — сказать, что я поразилась — значит, ничего не сказать.Лица его в темноте я видеть не могла, но увидела, как он кивнул.— Я с ней один раз виделся, — тихо произнес он. — Когда забирал ребенка.В других обстоятельствах я могла бы ему посочувствовать: он расставался со своей любовницей, приговоренной к сожжению, и держал на руках их сына, которого никогда не назовет своим… Но на этот раз голос мой был ледяным.— И что она сказала?Дугал помолчал. Не знаю, хотел ли он что-то скрыть или же просто припоминал точные слова. Скорее, второе, потому что он заговорил:— Она сказала, что, если я когда-нибудь увижу тебя, должен сообщить тебе две вещи, именно так, как сказала их она. Первое: «Я думаю, что это возможно, но точно не знаю». Второе… а второе — это просто цифры. Она заставила меня несколько раз их повторить, чтобы убедиться, что я запомнил правильно, потому что говорить их я должен в определенном порядке. Цифры такие: один, девять, шесть и семь.Высокая фигура вопросительно повернулась ко мне.— Это для тебя что-нибудь значит?— Нет, — ответила я и отвернулась к пони. Но, разумеется, это для меня «что-то» значило. «Думаю, это возможно». Под этим она могла иметь в виду только одно. Она думала, хотя не знала точно, что можно вернуться назад, в мою жизнь, сквозь каменное кольцо. Совершенно очевидно, что сама она даже не пыталась, а решила остаться, за что и поплатилась. Вероятно, у нее были для этого причины. Возможно, Дугал?Что касается цифр, думаю, и тут я поняла, что имелось в виду. Она назвала их по отдельности скрытности ради — к тому времени это въелось ей в плоть и кровь, но все вместе они составляли число. Один, девять, шесть, семь. Тысяча девятьсот шестьдесят седьмой. Год, когда она провалилась в прошлое.Я ощущала легкое любопытство и глубокое сожаление. Какая жалость, что я заметила след от прививки, когда было уже поздно! Хотя, заметь я его раньше, возможно, я пошла бы к каменному кольцу, может, с ее помощью, и не вышла бы замуж за Джейми…Джейми. Мысль о нем давила на сознание тяжким свинцовым грузом, казалась маятником, медленно раскачивающимся на конце веревки. Вряд ли долго. Перед нами лежала дорога, бесконечная и безотрадная, иногда полностью исчезая в замерзшем болоте или под водой, бывшей когда-то лугами и вересковыми пустошами. Под моросящим дождиком, готовым в любой миг обернуться снегом, мы лишь на второй день к вечеру достигли своей цели.На фоне угрюмого неба грозно вырисовывалось черное строение. Построенное в форме гигантского куба со стороной в четыре тысячи футов, с башней на каждом углу, оно могло вместить три сотни пленников, плюс сорок солдат гарнизона и их командиров, плюс гражданского коменданта и его персонал, плюс четыре дюжины поваров, слуг, конюхов и прочих, необходимых для безотказной работы этого заведения. Тюрьма Вентворт.Я подняла голову и посмотрела на зловещие стены зеленоватого гранита. Два фута толщиной в основании. Кое-где стены прорезали крохотные оконца. В некоторых поблескивал свет. Остальные — я предположила, что там и находились камеры — оставались темными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134