– Это отличные новости.
– К тому же мы наконец-то получили чек.
– Вы… вы получили чек?
– Да. Ну, я и решила сообщить тебе о Робине.
Снова на другом конце провода трубку положили раньше, чем Верити опустила трубку у себя.
«Барт, – подумала она, – не терял даром времени». Все складывалось хорошо для Робина – а это сейчас главное. Верити была благодарна Барту. Однако предстоящее замужество пугало ее. Но назад дороги не было. Возможно, она могла бы обмануть Барта теперь, когда Адель получила деньги, но ей нужно будет еще и еще.
Верити чувствовала себя в ловушке. Барт сказал, что платье голубого цвета не подойдет. Но какой же цвет ей подойдет? Вероятно, только черный…
Платье было золотистым. Не теплого солнечного оттенка, а золотисто-зеленого оттенка молодого желудя. Из отдела платьев они пошли в ювелирный за кольцами. И бусами из янтаря, чтобы оживить платье.
– Теперь ты будешь похожа на желудь, – улыбнулся Барт.
– Обычно меня называют цветком, – сказала Верити, чтобы что-то сказать.
– Цветы увядают, а желудь можно хранить в кармане годами.
– Пожалуй, – кивнула она, все еще прячась за словами. Барт только пожал плечами.
– Если я оставлю тебя сейчас, обещаешь, что не исчезнешь до двух часов? – спросил он.
– Это… Тогда?.. – Верити стояла рядом с Бартом, но едва расслышала его слова.
– Приблизительно, – сказал он. – Так ты обещаешь?
– Но я не могу не обещать, не так ли? Слишком поздно. Понимаешь, Адель позвонила и… – Верити замолчала, посмотрев в лицо Барту.
Этот взгляд был так краток, но ей показалось, что в его глазах промелькнула боль, и тут же взгляд снова стал безразличным, ничего не выражающим.
– Да, немного поздно, – холодно согласился он. – И все же в два?
– В два. – Верити пошла в парикмахерскую и сделала все необходимое. Впоследствии Адель говорила ей, что она звонила и звонила… звонила в магазин… звонила домой. Звонила, чтобы сказать ей…
В два часа Барт заехал за Верити и привез ее в маленький отель, где все уже было приготовлено – платье, туфли, все, что могло ей потребоваться для венчания.
Верити оделась, спустилась вниз, они поехали в церковь, где Барт договорился, и через час были уже женаты.
Через час после того, как умер Робин.
На церемонии присутствовал лишь свидетель, найденный священником, а за ужином в том же самом маленьком отеле, в котором Верити переодевалась, они остались вдвоем.
Они сидели за столиком со свечами друг против друга, и Барт, подняв бокал с вином, сказал:
– А все прошло не так уж плохо, не правда ли?
– Да, – машинально ответила Верити, все еще не оправившаяся от шока.
Голова ее была полна противоречивых мыслей. Она не понимала, что с ней происходит. Начиная с того самого момента, когда она стояла рядом с Бартом у алтаря и давала супружеские обеты, в ней что-то изменилось. Все было настолько неожиданно, что Верити до сих пор не могла поверить в это, но все же это было так – она чувствовала странное умиротворение, которого никогда не испытывала раньше. И счастье. Счастье?
Но она никогда не должна говорить об этом ему. Этому человеку, который вступил с ней в брак по такой причине… Женился, чтобы потешить свое самолюбие, чтобы доказать своим братьям, что он, ужасный неудачник, тоже способен на что-то.
Нет, она никогда не скажет Барту Принцу о своих чувствах.
– Когда мы закончим, – нарушил молчание Барт, – поедем в горы. – Взглянув в лицо Верити и поняв, что она, как всегда, думает о Робине, он успокоил ее: – Я оставлю Присцилле номер телефона. – Потом, помолчав немного, добавил: – У нас будет немного времени, Верити, но мы наверстаем упущенное позже.
Она сказала нечто банальное о том, что никогда не бывала в горах, избегая смотреть Барту в глаза. Верити не покидало то чувство радости, счастья, которое появилось у нее, когда она стояла рядом с ним в церкви, и в котором она сама себе боялась признаться.
На этом они закончили ужин.
Верити поднялась наверх и собрала вещи, испытывая неудобство от присутствия за спиной Барта. Хотя, почему бы и нет, ведь это была их общая комната.
– Мы едем только на ночь, поэтому не бери много вещей, – И добавил после паузы: – Все будет хорошо.
Она не знала точно, что он имеет в виду, пока через два часа они не достигли небольшого городка в горах с отелем швейцарского типа, в котором должны были расположиться.
В воздухе пахло влажными фиалками и елями, и в номере, куда их проводил служащий, потрескивал огонь. Большая спальня, маленькая пристройка с кроватью, ванная комната и небольшая столовая… Это явно был «люкс».
– Вот это апартаменты! – воскликнула Верити.
Ставя сумку на кровать в спальне и не глядя на Верити, Барт сказал:
– Видишь ли, Верити, эта комната на эту ночь в твоем распоряжении.
– Что, Барт? – Она повернулась и посмотрела на Барта, но он по-прежнему не смотрел на нее. Затем он вдруг повернулся и пристально взглянул ей в глаза.
– Нам предстоит долгий путь, и чтобы его преодолеть, нам понадобится вся наша жизнь. Ты устала… ты взвинчена. Так что, малышка, спокойной ночи. – Барт шагнул к ней и легонько поцеловал в лоб. Это был первый поцелуй с тех пор, как священник улыбнулся им в церкви и произнес: «А теперь жених поцелует свою невесту».
– Но, Барт… – вскричала Верити, и он тут же повернулся, с явной тревогой ожидая, что она скажет.
– Да? – спросил он.
– Барт, я не ребенок, вовсе нет. Я хочу сказать, что я была как мать для Робина все эти годы… Поверь, я достаточно взрослая, чтобы знать, что мужчина и женщина…
– Я рад, что ты это понимаешь. – Теперь в нем не было никаких чувств, – одно холодное восприятие фактов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45