Он рассказывает тебе про Куллоден, рассказывает о бойне, когда забавляется с тобой?
Изабо шагнула к ней.
— Убирайся! — прошипела она, схватила Сьюзен за руку и потащила к двери. — Убирайся отсюда, английская стерва!
Пока они боролись на пороге комнаты, Сьюзен дала волю языку:
— Умирающих без всякого сожаления оставили в болоте, раненых преследовали и добивали во время бегства. Рассказывает, что он сделал? Он рассказывает это тебе? Их семьи тоже погибли, нет сыновей, некого растить…
Нащупывая ручку двери, Изабо пыталась не слушать ее безобразные речи. Последним отчаянным усилием она вытолкнула Сьюзен в коридор и захлопнула дверь. Ее била дрожь, и она прислонилась к стене. Конечно, ей следовало это знать. Изабо провела дрожащей рукой по лицу и медленно побрела к кровати. В общем-то слова Сьюзен ничего не меняли, она все равно уже решила уйти, но теперь это стало безотлагательным.
Порывшись в маленьком секретере у окна, Изабо нашла бумагу, чернила, взяла перо и села за стол.
Глава 10
Когда утром Изабо тихо выскользнула из замка, было совсем темно и очень холодно. Но пока она седлала кобылу, а потом вела ее к воротам, темнота немного рассеялась, восточный край неба слегка осветился, и, направив лошадь на запад в сторону дома, она внимательно смотрела на темнеющую впереди дорогу, покрытую выпавшим за ночь снегом.
Первый день мая, а шел снег. Редкий случай даже здесь, на севере, но Изабо казалось, что так и должно быть. Это ее мир, суровый и холодный, она почти радовалась ледяному прикосновению ветра к лицу и рукам.
Повернувшись в седле, она бросила прощальный взгляд на замок, свою тюрьму. Интересно, Меган Кемпбелл тоже считала его тюрьмой? Но Меган бежала, бежала с любимым человеком и нашла счастье.
Изабо легонько тронула поводья и продолжила свое путешествие, намереваясь думать о том, что ждет ее впереди, а не о том, что осталось позади. Когда она въехала в сосновый лес, ограничивающий владения Кемпбелла, она вспомнила первую ночь, приезд с Алистером в замок. Как ее тогда удручало и пугало заключение, теперь же по странной иронии она снова боится, на этот раз огорченная отъездом. Глубоко задумавшись, Изабо машинально наклоняла голову там, где ветви низко свисали над тропинкой, и безуспешно пыталась не думать об Алистере.
Когда она проявила слабость, которая позволила ему проникнуть в трещину ее брони? Это был день перед сражением, решила Изабо, он увидел ее возле окна галереи, почувствовал ее отчаяние, разрешил ей выйти на прогулку, чего она так страстно желала. Именно тогда она поняла его доброту, которую упорно отказывалась признавать. Во-первых, он привез ее в Данлосси, хотя мог просто отправить ее в Абердин к англичанам. Во-вторых, и не спрашивая его, она была уверена, что это он вернул ей брошь Робби, медальон матери и даже камни, которые они с Робби хранили. Она похлопала по карману, убедившись, что вещи на месте. И наконец он разрешил ей покинуть комнату.
Но все же этого недостаточно, чтобы завладеть ее сердцем. Большую роль сыграл его ум. Он понимал то, чего не понимали другие, они с ним одинаково чувствовали, во многом были похожи, трудно поверить, что почти всю жизнь они провели, не зная друг друга. Когда он прикасался к ней, ласкал, целовал, они как будто становились одним целым, она знала, что предназначена ему, а он ей, и удивлялась, отчего судьба была столь жестока, позволив ему родиться Кемпбеллом.
Хотя уже рассвело, видимость оставалась плохой, так как шел снег, поэтому Изабо не подозревала, что находится в лесу не одна, пока рядом не грохнул выстрел. Кобыла встала на дыбы, чуть не сбросив всадницу, но Изабо пригнулась к ее шее, уцепилась за гриву и сумела удержаться в седле.
— Стоять! — раздался голос из-за деревьев, а затем перед ней возник офицер в красной форме. — Изабо Макферсон?
— Ну а если так, что тогда?
— Если ты Изабо Макферсон, в чем я совершенно уверен, тогда именем короля Георга я тебя арестую.
Изабо хватило двух секунд, чтобы оценить положение. Справа и слева появились солдаты, не меньше дюжины, еще один стоял позади, целясь в нее из мушкета.
Она подумала, не прорваться ли сквозь их ряды. Они будут стрелять, но могут и промахнуться, возможно, пуля в спину была бы предпочтительнее тюрьмы его величества.
Словно угадав безрассудные мысли Изабо, офицер поднял мушкет к плечу и выстрелил в ее лошадь.
Утром, только встав и одевшись, Алистер тут же отправился в комнату Изабо. Он думал о ней всю ночь, представлял ее мягкие губы, раскрывшиеся для него, страстно и с готовностью отвечающие на его поцелуи, обнаженную шелковистую кожу, маленькую твердую грудь, ее стройное, податливое тело. Она была прекрасна, прекраснее всех знакомых ему женщин. Но сейчас его терзало раскаяние. Она еще не познала мужчину, в этом не было сомнений, а он торопил ее, настаивал, позволил собственному желанию взять верх над разумом, обращался с ней грубо и неумело, словно нетерпеливый юнец.
Постучав, Алистер открыл дверь и заглянул в комнату.
— Изабо?
Комната была пуста, камин холодный, кровать аккуратно застелена, а на подушке лежало письмо. Чтение заняло у Алистера всего несколько секунд.
+++
«Я знаю, бежать — это трусость, но мне не хватает храбрости. Ты завладел моим сердцем, Алистер Кемпбелл, и разбил его. Я никогда тебя не забуду, но больше не желаю тебя видеть».
+++
Тихо выругавшись, он с письмом в руке помчался наверх, в комнату Патрика.
— Выкладывай, старик! — крикнул он с порога. — Говори все, что знаешь. Где она?
Патрик, до его вторжения крепко спавший, туг же вскочил и протер глаза.
— Кто?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71