– Викарий. Но такой старый и…
– Викарий?! Эта подлая тварь, помощник преподобного Холла? – воскликнул Доминик.
– Ну да, он недавно получил собственный приход, кажется, где-то в Кенте и теперь может позволить себе содержать жену. Он сделал предложение Табите, мама требует, чтобы она согласилась.
Доминик видел Джосая Теккерея не более двух-трех раз и то мельком, потому что поместье Монтекью относилось к соседнему приходу. Но ему хорошо запомнились и манера себя держать, и физиономия этого господина. При мысли о Табите, ангельски чистой Табите, насильно выданной за него замуж, Доминик пришел в ужас.
– Ты говоришь, что твоя мать заставляет Табиту принять предложение этого… мистера?
– Да, но Табита ему отказала, причем в резкой форме, да еще в присутствии преподобного Холла и мамы. И мама пришла в неописуемую ярость.
– Могу себе представить, – хмуро заметил Доминик.
Леди Монтекью способна на все. На этот счет Доминик не питал никаких иллюзий. Лицо его приняло гневное выражение, когда он снова повернулся к Амелии.
– Каким же образом твоя мама собирается убедить Табиту принять предложение этого господина?
Амелия с готовностью рассказала, что утром поднялась в комнату кузины, потому что Табита к завтраку не вышла, и увидела на ее спине следы побоев.
– Боже мой! – в ярости воскликнул Доминик. – Твоя мама… Прости за прямоту, но такой жестокой женщины я еще не встречал. Как только совесть ей позволяет издеваться над этой девочкой?!
Он вскочил со скамейки, повернулся спиной к Амелии, облокотился о перила руками и устремил взгляд на спокойные воды озера, изо всех сил стараясь обуздать свой гнев. Вдруг он стремительно обернулся.
– Ей ведь плохо?
– Спина вся в кровоподтеках, живого места нет. Однако мама ничего не добилась. Табита гораздо смелее меня.
– Смелости у нее больше, чем у кого бы то ни было, – произнес Доминик. – А что было потом? Ты, кажется, сказала, что поссорилась с матерью.
– Да. С Табитой я побыла совсем недолго. Мама явилась к ней в комнату и велела мне убираться, а я не послушалась. Я так боялась, что она снова станет ее бить. Я никогда маме не возражала. – Голос у Амелии дрогнул. – И не только маме, Ричарду тоже. Они всегда заставляли меня делать то, что нужно им. Но я не могу спокойно смотреть на то, как мучают Табиту. Я выхожу замуж за любимого человека и то, что происходит с кузиной, принимаю особенно близко к сердцу. И я пригрозила маме, что не приду на мою помолвку, если она не перестанет мучить Табиту.
– Так и сказала? – поразился Доминик и поднял брови. – Какая же ты молодец!
– Возможно, сейчас это поможет, – сказала Амелия. – А что потом?
– Не знаю. Но ведь всегда можно что-то сделать. За этого господина ей никак нельзя выходить замуж.
– Нельзя, – согласилась Амелия и поднялась. – Мне, пожалуй, пора. Может, и не стоило все это тебе рассказывать, только я знаю, что Табита тебе нравилась гораздо больше, чем мы с Ричардом.
– Твоего братца сложно полюбить. – Доминик расплылся в веселой улыбке. – А вот ты меняешься к лучшему прямо на глазах, честное слово.
– Стараюсь, – смущенно покраснела Амелия. – Господь знает, сколько раз меня грызло чувство вины, когда я стояла рядом и ничего не делала, чтобы хоть как-нибудь ей помочь. Но на стороне Ричарда я не была никогда. Кстати, он приедет на мою помолвку. А ты придешь?
– Можешь быть в этом уверена.
– Тогда я прощаюсь до следующей недели.
Доминик сжал руку Амелии.
– Ты за ней приглядывай, хорошо?
– Обещаю.
Доминик смотрел вслед уходившей Амелии Монтекью. Девушка его несказанно удивила. Он и не подозревал, что у нее хватит смелости вступиться за Табиту. Он не забыл, с каким пренебрежением и высокомерием обращалась она со своей младшей кузиной в детстве, не упуская случая потешить свое себялюбие. Сам он, если потребуется, сделает все, что в его силах, лишь бы помочь Табите. Брак с этим изворотливым и лицемерным церковником не должен состояться ни при каких обстоятельствах. Он попросит свою мать пригласить Табиту погостить в Лондон. Люси будет на седьмом небе от счастья. Надо хоть на время избавить Табиту от травли, которую ей устроила Минерва Монтекью.
Глава 8
– Ты уверена, что успеешь все это перешить?
– Нисколько в этом не сомневаюсь, – улыбнулась Табита. – Начну прямо сейчас… и спасибо тебе, Амелия.
– Не за что. Слушай, тебе очень идет этот цвет, – сказала Амелия, еще раз окинув кузину придирчивым взглядом. Табита стояла перед большим напольным зеркалом, приложив к себе шелковое платье салатового цвета. – Кстати, гораздо больше, чем цвет лаванды с оливковым оттенком. А ты хотела надеть именно то платье. Салатовое тебе идет даже больше, чем мне.
– Ну уж нет, – возразила Табита. – Ты постараешься меня уверить, что оно тебе не нравится, что плохо сидит, но мне-то со стороны виднее. Ты по доброте душевной отдаешь мне одно из своих лучших и любимых платьев. Я должна была бы отказаться, но… – Девушка улыбнулась и добавила: – Но мне оно так нравится, что я просто не в силах этого сделать.
Табита повесила платье на спинку кресла, подошла к туалетному столику и взяла свою корзинку с рукоделием.
– Здесь и перешивать почти нечего. Разве что немного ушить, – в раздумье проговорила она, оглядывая Амелию. – И подол чуть-чуть укоротить. За час все сделаю.
– Тогда жду тебя в гостиной, не задерживайся, – улыбнулась Амелия, направляясь к двери.
Табита смотрела вслед кузине. На ней было воздушное платье бледно-розового цвета, завитые светло-каштановые волосы, обрамлявшие свежее девичье личико. Никогда еще Табита не видела Амелию такой красивой и счастливой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71