Она задержалась в будуаре до второй половины дня, трудясь над починкой кружев. Ближе к вечеру ее оторвала от работы надменная мисс Кэмберуел, принеся веер из итальянских кружев, элегантный, но сильно порванный.
Пока Анна рассматривала рваные места, мисс Кэмберуел сказала:
— Я почти разочаровалась в вашем муже, миссис Флин. Я полагала, что он живет в лучшем районе, чем Бауэри.
Анне не нравилась мисс Кэмберуел. Не нравилась манера молодой женщины оценивать людей, бесцеремонно их рассматривая. А особенно ей не понравился откровенный взгляд, которым она окинула Стефена в обеденном салоне.
— Он живет, где процветает его бизнес, — ответила Анна. — А район, без сомнения, респектабельный.
Мисс Кэмберуел улыбнулась так, как если бы невежество Анны ее позабавило.
— Для проживания не подходит ничто ниже Бликера, миссис Флин. Вы допустили ошибку, вручив нам визитные карточки. Не думаю, что кто-то из дам появится в Бауэри, да к тому же в салуне.
Анна почувствовала, как в ней поднимается раздражение. Она бросила взгляд на сладкую улыбочку мисс Кэмберуел.
— Ну что ж, вам нет нужды являться в салун. А я не собираюсь латать вам веер, вот так!
— Ох, миссис Флин, — воскликнула мисс Кэмберуел со смехом. — Я не хотела вас обидеть! Я только хотела вам помочь. Если вы хотите преуспеть, нужно учиться, как вести себя в Нью-Йорке.
— Починка вашего веера обойдется вам в пять долларов, — сурово сказала Анна.
Остаток времени до ужина она чувствовала себя просто распятой как из-за высокомерия мисс Кэмберуел, так и из-за себя, вручившей леди визитные карточки с адресом салуна в плохом районе.
Придя в каюту, она жаловалась Стефену:
— Они посмеялись над визитными карточками. Мисс Кэмберуел объяснила мне, что ни одна из них никогда не придет в салун в Бауэри.
Стефен был крайне удивлен. Это раздражило Анну еще больше.
— Это ведь вам пришло в голову, чтобы я использовала ваши карточки, — напомнила она ему. — Вы должны были знать, что они никогда туда не придут.
— Вот и чудесно, что не заявятся, — заметил он, смеясь. — Приход дам из верхнего города прикончит мой бизнес. Парни решат, что они теперь должны быть трезвенниками.
Анна опустилась на софу и достала из рабочей сумки кусок кружева для починки.
— Не знаю, что эта миссис Смит-Хэмптон думает. Она так доверительна: говорила со мной о рождении ребенка.
— Думаю, ты ей очень нравишься.
— Почему это я ей должна нравиться? — спросила подозрительно Анна.
— Она ведет замкнутую жизнь, как и все в ее кругу. Анна возмущенно хмыкнула:
— Жаль, если это так. Это большое неудобство.
— Раньше она мечтала петь на сцене. Анна подняла глаза:
— Такая леди и петь на сцене? Откуда вам это известно?
— Слышал в курительной.
Анна откинулась назад в изумлении:
— До чего же вы, мужчины, сплетники! Да вы, пожалуй, сплетничаете хуже дам! — Она вернулась к работе. — Петь на сцене! Кто бы мог подумать!
Стефен сидел в кресле-качалке и наблюдал, как работает Анна.
Ее горящие рыжиной кудри в беспорядке разметались по плечам, мысли туманили открытый лоб. Ему пришло в голову, что у нее нет понятия о собственном обаянии. Никакого представления…
— Я тебе скажу, что ее в тебе занимает, Нэн. Ты — искусная кружевница, зарабатываешь сама деньги, живешь с парой отличных парней, вроде меня и Рори. Да к тому же убила голыми руками мужика!
Анна нахмурилась:
— В убийстве нет ничего привлекательного…
— Может, и нет, но ведь ты нашла в себе смелость за себя постоять. Для женщины, наподобие миссис Смит-Хэмптон, то, что ты сделала — выше всяких похвал.
Стефен откинулся в качалке. Ему нужно было идти тренироваться на палубе с мальчишками, но не хотелось двигаться. Лучшую часть своего дня он теперь проводил с Анной, беседуя, наблюдая за ее руками, лицом и мысленно раздевая ее.
Анне снился Спинер. Он подходил к ней, спотыкаясь и что-то бормоча. Девушка лежала навзничь, парализованная ужасом, пытаясь кричать, но не могла издать ни звука. Она сжимала нож, готовясь пырнуть его.
И вдруг это оказался не похотливый Спинер, а Стефен, приближающийся к ней с любовью.
— Стой, Стефен! — закричала она. Но он склонялся все ниже, улыбаясь ей, и она понимала — еще мгновение, и он упадет на нож, как упал Спинер, и она проткнет ему сердце.
Задыхаясь, она проснулась — тело сжато ужасом, щеки залиты слезами. Потом поняла, что она в каюте, на своей койке… Она услышала шум машин. Напряжение в мышцах ослабло — она в безопасности. Стефен спит в двух шагах от нее.
Стефен! Ей хотелось пойти к нему, скользнуть в кольцо его рук, прижаться к его сильному, теплому телу. Хотелось услышать, как бьется его сердце и как он хочет ее. Хотелось, чтобы он вошел в нее…
Анна прижала к щекам руки. Боже мой! Что с ней случилось? Этот брак — только временное деловое соглашение, вызванное необходимостью. Она никогда не ждала, что Стефену захочется от нее чего-то другого, кроме самого грубого вида любви. И ей самой никогда не приходило в голову, что она вообще его захочет.
Но — хочет… Просто дрожит от страстного желания!
Она встретилась с добротой: он ее утешил, успокоил… И пробудил в ней страсть, о которой она не имела представления. Пробудил глубочайшее тайное желание ее сердца — разделить с кем-то ношу жизни, любить без страха и страданий и быть любимой…
Но Анне известно — женское счастье не для нее. Она не может иметь мужа, рожать детей. Даже если бы она была свободной, ей со Стефеном Флином не быть… Она несет с собой неприятности, как проклятие. Когда-нибудь она причинит ему вред — точно как в этом сне.
У нее нет выбора — она должна жить в одиночестве!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115