А ведь всего несколько месяцев назад князь, возвращаясь домой с приема или бала, проезжал мимо ярко освещенных особняков, по мостовым двигались вереницы экипажей, то и дело встречались шумные компании подвыпивших гуляк, повсюду слышался смех.
Впереди обозначились контуры его дворца. Николас вспомнил о Кэролайн и натянул поводья так сильно, что конь шарахнулся и захрапел. Князь ослабил поводья. Приехав сегодня домой, он почему-то почти не удивился, увидев Кэролайн.
За это время князь понял одно: каким-то образом, в какой-то момент он, сам того не желая, полюбил эту худенькую девушку, дочь книготорговца, большую любительницу приключений с переодеваниями и литературных споров.
И вот теперь у него щемило сердце. Безумно радуясь ее появлению, князь был испуган тем, что придется покориться судьбе. У него было много времени, чтобы обдумать ситуацию. Николаса вполне устроила бы любовная связь с Кэролайн. Он построил для нее дом там, где она пожелала бы. Если бы девушка захотела жить в Англии, князь постарался бы проводить там как можно больше времени. Он сопровождал бы Кэролайн на званые ужины, танцы и балы. А если бы она предпочла проводить вечера в интимной обстановке за философскими спорами, Николас с радостью пошел бы и на это.
Да, князя вполне бы устроила любовная связь, потому что у него нет выбора. Но этого мало для нее. Он понимал это. Понимал душой и сердцем.
Девушка заслуживает большего. Она должна иметь мужа, титул, имя. А князь не мог дать ей этого. Ни сейчас, ни потом — никогда. По крайней мере пока жива жена.
Въехав во дворец, Николас спрыгнул с коня. На душе у него было тяжело. До сегодняшнего дня, когда рука князя сама тянулась к перу, чтобы написать Кэролайн, он убеждал себя, что ее решение остаться в Лондоне было правильным. И вот теперь она здесь. Николас твердо решил не уступать искушению, но — пропади все пропадом! — он так истосковался по ней.
Наверное, нужно считать, что ему повезло. Князь наконец узнал, что такое любовь. Он бросил поводья груму и, поднимаясь по лестнице к парадному входу, горько рассмеялся. Николас понял, что любовь — это ад. Кивнув лакеям, он направился по коридору в восточное крыло. Князь жалел, что не пьян. Они с Александром выпили бутылку красного вина и несколько рюмок коньяку, но когда царь предложил водки, Николас отказался. Александр, нуждавшийся в его обществе, настаивал. От царя было не так-то просто уйти.
Конечно, теперь князю оставалось одно: удалиться к себе и лечь спать. Кэролайн наверняка уже спит. Он даже не знал, где ее комната. А завтра, за утренней трапезой, ему придется делать вид, что Кэролайн всего лишь компаньонка. А потом он уедет. Все казалось таким простым и было на самом деле таким сложным.
И тут Николас увидел ее. Она спала в гостиной на кушетке. В камине догорал огонь. Он остановился на пороге — потрясенный, испуганный… и возбужденный.
Князь приказал себе продолжать путь по коридору в хозяйские апартаменты.
А ноги понесли его в гостиную.
Он остановился у кушетки и долго смотрел на лицо девушки, которую полюбил. Князь заметил, что она плакала. Он понимал, что должен уйти. Но вместо этого опустился на колени и положил руку на ее плечо.
Что плохого, если они немного поговорят? Завтра он вернется в армию. А через несколько дней, как догадывался князь, состоится большое сражение.
— Кэролайн? — тихо окликнул он.
Ресницы медового цвета сразу же поднялись. На него взглянули зеленые глаза.
Николас радостно улыбнулся, но сразу же понял, что выдает себя с головой, и придал лицу серьезное выражение. Но Кэролайн уже улыбалась ему в ответ.
— Вы заснули, — сказал князь, поднимаясь на ноги. Она села, зевнув и прикрыв рот рукой.
— Я… читала.
Князь взглянул на лежавшую возле кушетки книгу и усмехнулся.
— Я и не знал, что вы читаете по-русски. Девушка бросила взгляд на книгу и очаровательно покраснела.
— Похоже, я ничего не соображала, когда брала книгу. Встреча прошла удачно?
Он кивнул.
— Как вы оказались здесь?
— Благодаря Алексу. Он привез мне письмо от Кати, я поняла, что она нуждается во мне, и отправилась сюда с вашим братом.
— У меня отлегло от сердца. Было бы небезопасно пускаться в путь одной, — сказал он.
Кэролайн, не поднимая глаз, смотрела на свои руки, сложенные на коленях, а князь жадно обводил ее взглядом. Ему хотелось обнять девушку, прикоснуться к ней, поцеловать… и сказать о своих чувствах. Но ничего подобного он не позволил себе.
— Я беспокоилась.
— Обо мне? — не удержавшись, спросил Николас, хотя твердо решил придерживаться официального тона.
— Да, — кивнула она. — Не тревожьтесь за Катю, Николас. Я позабочусь о ней как о собственной дочери.
У него защемило сердце. Если бы князь не был уже влюблен в нее, то влюбился бы в этот момент.
— Я это знаю.
Кэролайн вдруг заплакала.
— Я так тосковала о вас.
Его сдержанность мгновенно улетучилась.
— Я тоже тосковал о вас, — напряженно сказал князь. — Очень.
— Но мы должны быть только друзьями, — дрожащим от слез голосом проговорила она. — Как несправедлива жизнь!
— Да, жизнь бывает мучительно несправедливой. — Князь притянул ее к себе, обнял и гладил по волосам, пока она плакала у него на груди. Одно дело — проявлять сдержанность и совсем другое — видеть, как девушка страдает. Ее легкое дыхание коснулось его шеи. Он напрягся. Пора выпустить ее из объятий. Но Николас даже не двинулся.
Кэролайн тоже не двигалась. Ее щечка лежала на его плече, грудь прижималась к его груди, а бедра — к его бедрам. Он закрыл глаза, почувствовав удары собственного сердца, такие оглушительные, что девушка, наверное, тоже их слышала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115