— Алекс молчала. — У меня нет другого пути, Александра. Здесь я выбирать не волен.
Ловушка. Он оказался в ловушке, она оказалась в ловушке. И все из-за его пресловутого благородства, его чувства справедливости, из-за жестоких обстоятельств, из-за неумолимой судьбы. Похоже, все и вся объединились, чтобы разлучить их.
— Но я не хочу, чтобы за меня мстили, — возразила она. — Я хочу, чтобы ты был со мной…
— Я должен сделать то, что должен, — отчеканил он.
— И ты вернешься, чтобы расправиться с Джебалем?! — испуганно охнула она.
— Я больше не буду рисковать жизнью, если ты это имела в виду. Но если мне будет сопутствовать удача и предоставится возможность, да, я постараюсь убить Джебаля.
— Пожалуйста, останься!
Он не ответил. И так было сказано довольно.
Почему, почему все опять пошло наперекосяк?! Алекс с испугом подумала, что им не суждено быть вместе. Что судьбе было угодно просто воспользоваться ею, сделать из нее ангела-хранителя, чтобы уберечь Блэкуэлла от безвременной и бессмысленной смерти. Дрожащим голосом она сказала:
— И все-таки я буду ждать тебя в Тунисе.
— Нет. Я хочу, чтобы ты была в безопасности.
Слова слетели с ее губ прежде, чем она успела спохватиться:
— Ты не имеешь права мне приказывать. По крайней мере до тех пор, пока не женишься на мне.
Он молчал.
Алекс покрылась холодным потом. И как ее угораздило такое ляпнуть?! Заломив руки, она прошептала:
— Ксавье! Ты ведь сам сказал, что любишь меня!
— Сказал, — неохотно согласился он.
— Но… но разве ты не хотел бы на мне жениться?
— Я не могу.
Алекс не верила своим ушам.
— Мне так жаль, Александра. Ужасно, ужасно жаль. — И в его глазах она прочла невиданное прежде горе, усталость, обреченность… и беззащитность.
Он бы женился на ней, если бы мог. Но он не может этого сделать. Ведь он уже женат.
Ксавье ходил по палубе. И хотя от стоявших на лафетах пушек все еще несло пороховой гарью, весь окружающий мир был погружен в сон. В потоках серебристого лунного света море тускло блестело, «Конституция» плавно покачивалась на легкой волне, двигаясь на северо-восток, и над всем этим раскинулось сиявшее звездами небо. Однако в душе у Ксавье бушевало адское пламя.
Почему-то после встречи с ней вся жизнь пошла кувырком. За каких-то два года она вывернула наизнанку его душу. Ее образ неотступно преследует его днем и ночью. Само сознание того, что она есть, что она живет на свете и ждет его, оживляло его сердце подобно солнечному свету. Его тянуло к ней с неодолимой силой — и физически, и духовно, и он сам не понимал причины столь сильной связи. Хотя, впрочем, бессмысленно было пытаться понять их чувства, и его, и ее. Никакого смысла, черт бы его побрал!
Проклятие, он готов был жениться на ней сейчас же, сию минуту, на борту корабля Пребла — будь она хоть трижды шпионкой. Ксавье был готов забыть и простить ей все прегрешения и проступки прошлого.
От боли у него все переворачивалось внутри. Никогда в жизни он не встречал столь неотразимую женщину, и от одной мысли о расставании становилось тошно на душе. И все же расставания не избежать. Ей пора вернуться в свою жизнь, ему — в свою.
Он чертыхнулся.
Завтра утром она сойдет на берег в Тунисе. И он никогда больше не встретится с ней. Однако это не значит, что ему удастся выбросить ее из жизни. Узнать ее однажды — пусть даже ненадолго — значило навсегда полюбить ее.
От тоски снова сдавило грудь. Он становится слишком сентиментальным. И напрасно позволяет себе мечтать о несбыточных вещах. Он принадлежит другой женщине. И ничто это не изменит. Он поклялся Роберту, что всегда будет заботиться о Саре. Сара нуждается в нем. А о разводе он не смел и подумать. Ему больше не видеть Александру Торнтон. Никогда. А больше ему никто не нужен.
Тем не менее его долг — сказать всю правду. Какой бы горькой она ни оказалась для обоих. Ах, как бы он хотел не признаваться до последнего — пока они не подойдут к самому Тунису. Чтобы успеть обнять ее и попытаться утешить — на прощание, в самый последний раз. Прежде чем он пустится в очередной рейд, рейд по Средиземному морю.
Но нет, подобная слабость для мужчины непозволительна. И Ксавье решительно направился к капитанской каюте.
Она горько плакала. Когда Ксавье вошел в каюту, ему пришлось на ощупь найти и зажечь свечу. Она выпрямилась, трогательно-забавная в мужской рубахе и бриджах, и попыталась улыбнуться Блэкуэллу, но прекрасные глаза были красными и припухшими. Меньше всего на свете он хотел бы причинять ей боль. Однако именно это и предстояло сейчас сделать. Он чувствовал себя беспомощным и жалким.
— Пожалуйста, не надо плакать! — произнес он.
— Ты никогда не любил меня по-настоящему, да? — обиженно раздувая тонкие ноздри, спросила она.
Он замер. Она, как всегда, удивляла его своей непредсказуемостью.
— Я люблю тебя больше жизни.
Она тряхнула головой, так что взметнулись рыжие кудри.
— Если бы ты любил меня, ты бы женился!
Он сглотнул. Но как ни старайся, нельзя было подобрать достаточно мягких слов, чтобы сказать ей… Он поставил свечу на стол.
— Господь свидетель, — Ксавье потер нывшие виски, — как я хочу жениться на тебе, Александра.
Ее глаза засияли.
— Ты не понимаешь! — беспомощно сказал он. — Я не могу.
Она не сводила с него глаз, в которых медленно просыпалось понимание. И взгляд становился все более болезненным.
— Я уже женат.
Она молчала. Грудь тяжело вздымалась и опускалась, казалось, каждый вздох причинял ужасную боль. На щеках выступили красные пятна.
— Александра, мне очень жаль. Прости меня.
Она жадно хватала ртом воздух и вцепилась в одеяло с такой силой, словно собралась разодрать его пополам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139