Она ахнула, почувствовав его давно возбудившуюся, затвердевшую плоть.
— Здесь? Сейчас?
— Почему бы и нет? Я готов. Я был готов еще очень давно, Зохара.
Изумрудные глаза скрылись под пушистыми ресницами. Он воспринял это как покорность и расцеловал сначала трепетные веки, а потом припал к губам. Он изо всех сил старался не спешить и быть нежным, хотя все больше опасался, что нетерпение может сделать его грубым, как неопытного мальчишку.
Она издала какой-то звук. Наверное, сладостный стон. По крайней мере ему бы этого очень хотелось. Запыхавшись, он отодвинулся и сказал:
— Я люблю тебя. Я хочу тебя. Я схожу с ума от страсти!
— Только не здесь! — В широко раскрытых глазах светился ужас. — Прошу тебя, только не здесь!
— Все, больше я не стану откладывать ни минуты, Зохара. — Джебаль наклонился и взял в рот поднимавший тонкую ткань сосок. А потом взял ее руку и поместил у себя в паху. И чуть ли не силой заставил обхватить пальцами свой столб желаний.
Но Зохара пискнула полузадушенным голосом:
— Джебаль, разве ты хочешь вот так, публично демонстрировать всем наши отношения? Чтобы на нас могли глазеть все, кто пожелает? Как мы соединимся прямо в саду, на грязной дорожке?
Джебаль поднял голову. Он едва соображал от страсти, однако увидел на галерее двух рабов и, еле сдерживаясь, велел:
— Идем со мной, сейчас же!
Зохара побледнела как смерть.
— Не мог бы ты дать мне хоть чуть-чуть времени? — прошептала она наконец.
Джебаль сердито скривился, но не успел он открыть рот, как заметил, что в их сторону спешит его раб. Африканец шагал так решительно, что было ясно: у него важное известие. Принц вздохнул. Он не знал, на что решиться. В душе его боролись желание и великодушие.
— Ладно, я подумаю, — сказал он. — Чего тебе, Фила?
— Мой господин, паша велит тебе поторопиться в тронный зал!
— С кем он там?
— С визирем Фаруком и раисом Джоваром, мой господин!
— Я должен идти, — обратился Джебаль к своей красавице жене. — И наверное, позову тебя к себе сегодня вечером. Будь готова.
Она кивнула, не отрывая от него растерянного взгляда. В этот момент за спиной появился ее раб. Джебаль взглянул на Мурада, повернулся и пошел прочь. На галерее принц еще раз обернулся. Зохара, вцепившись в руку раба, с ужасом смотрела ему вслед.
— Алекс? — еле слышно спросил Мурад.
— Я опять едва не попалась, — хрипло сказала та, чувствуя себя совершенно разбитой. Даже после ухода Джебаля ей не стало легче. — Мурад! Что мне делать?
— Не знаю, Алекс, я принес новости.
— Что случилось? — встрепенулась она.
— Американцы произвели кое-какие перестановки, и именно их сейчас обсуждают паша с Фаруком и Джоваром.
— Что за перестановки? — У Алекс из головы мигом вылетели все страхи.
— Коммодора Морриса внезапно и срочно отстранили от командования эскадрой. На его место назначен Эдвард Пребл.
Алекс ахнула, мигом оценив, что могут означать для нее лично такие новости.
— О Господи! — Она заглянула в глаза Мураду. — Мы же только что успели составить план и обсудить все детали. Что теперь будет с побегом, Мурад?!
Раб ничего на это не ответил.
Глава 25
Ксавье сидел на террасе рядом с Таббсом и писарем. Он изнемогал от усталости. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким усталым — и тем не менее приходилось заставлять себя думать. Ибо меньше чем через две недели он собирался совершить массовый побег, прикрыв его взрывом «Жемчужины».
Вроде бы все было готово. Получено согласие коммодора Морриса на прикрытие операции с моря. И уже условлено, когда и где это должно произойти. Все, кого следовало подкупить, получили взятки. Теперь оставалось лишь устроить взрыв на «Жемчужине» и, воспользовавшись суматохой, постараться проскочить к восточным воротам. Ксавье не питал иллюзий. Ситуация складывалась отнюдь не в пользу пленников, и слишком многие части плана могли оказаться под угрозой.
На ум пришел неземной, неотразимый облик Александры Торнтон. Капитан вскочил, не в силах спокойно думать об их размолвке. Ему до сих пор было стыдно за собственную грубость — и в то же время он не испытывал ни малейшего сожаления, что не удержался и поцеловал ее. Но, увы, поцелуй только разжег желание обладать ею. Впредь надо крепко держать себя в руках. А она много знает. Больше нельзя было сомневаться в том, что она шпионка, причем самого высокого полета, с весьма влиятельными источниками информации.
Однако он все еще хотел предоставить ей возможность бежать вместе с ним и его командой. Ведь в любом случае ее жизни каждую минуту угрожает опасность. И все в его натуре восставало против необходимости так рисковать жизнью дамы — пусть даже она и шпионка. Как только они с матросами убегут из тюрьмы, ей дадут знать. Он будет ждать у восточных ворот. И если их побег не удастся, если моряки угодят в ловушку, будут убиты в стычке или казнены — что ж, пусть разделит их судьбу.
От этих мыслей у Блэкуэлла голова шла кругом. Эта удивительная женщина не могла не понимать, какому риску себя подвергает. И в определенном смысле он не мог не отдать должное ее отваге.
Стараясь выбросить ее образ из головы, Ксавье подошел к краю террасы, залюбовался ночным небосводом и покрытой блестящей рябью поверхностью моря. Луна пошла на убыль. И в ее свете можно было различить, как неподалеку от входа в Триполитанскую гавань курсирует шведский бриг; на якоре стоит английский военный корабль. И ни малейших признаков присутствия американских моряков.
Вот уже две недели назад они сняли блокаду с города. Как раз тогда, когда она стала приносить хотя бы незначительные плоды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139