Марта охотно согласилась, и Грейс пересела поближе к ней; порывшись в сумочке, вытащила оттуда брошюрку.
— Вы любите читать? — спросила она. Глаза ее загорелись, щеки вспыхнули.
— Конечно, я… — начала Марта, но Грейс уже протягивала ей брошюру.
— Здесь — текст замечательной речи Элизабет Стэнтон! — восторженно воскликнула она. — О браке! О разводе!
Марта пристально, с изумлением посмотрела на Грейс, и девушка выдержала этот взгляд.
— Вы знаете, — Грейс старалась говорить шепотом, — когда мужчины заключают контракт и он им кажется невыгодным, они в большинстве случаев расторгают его и ведут себя, как им вздумается.
Марта прикусила губу, прижимая брошюрку к своей пышной груди.
— Почему только мы, женщины, вынуждены страдать и терпеть? — продолжала Грейс. — Когда ребенок достигает определенного возраста, он перестает подчиняться власти родителей. Отчего ж тогда жена должна вечно подчиняться мужу? Знаете ли вы, что есть страны, где вдову сжигают на погребальном костре вместе с умершим мужем?
Глаза Марты расширились.
— Почему, — голос Грейс взмыл вверх, и пассажиры стали оборачиваться, — все женщины обречены на пожизненное рабство?
— Не знаю, — прошептала Марта. Грейс сжала ее руку.
— Марта, я организую женское общество в Натчезе, если там его еще нет. Пожалуйста, приходите послушать нас. Просто послушать. Я хочу вам помочь.
Она сняла очки и посмотрела Марте прямо в глаза.
— Наверное, у меня не получится, — попробовала отговориться Марта. — Чарльз…
— Ему не обязательно об этом знать, — настаивала Грейс. Марта заморгала, не находя других отговорок.
— Прямо не знаю…
— Я сообщу вам, когда состоится первое собрание, — сказала Грейс, стискивая ее руку. — Мы все тут заодно, Марта. Все мы.
Глава 2
Аллен ждал ее на вокзале в Натчезе.
При виде знакомой фигуры Грейс почувствовала, как к сердцу прилила волна нежности. Она повернулась к чете Граймзов и сжала ладони Марты:
— Всего хорошего. Надеюсь, мы скоро встретимся.
Марта виновато взглянула на Чарльза и, в свою очередь, пожала руку Грейс.
Грейс высунулась в окно и помахала Аллену. Это был плотный, почти тучный мужчина лет сорока, с седеющими бакенбардами и добрыми карими глазами.
— Грейс! Грейс!
Каждая черточка его лица выдавала волнение. Она радостно улыбнулась и, выйдя из поезда, подбежала к нему.
— Как я рад тебя видеть! — воскликнул Аллен.
— Ну как ты тут? — спросила Грейс.
— Да все нормально, — ответил Аллен, но она все же успела заметить тень, промелькнувшую в его глазах. — По крайней мере теперь.
Грейс нахмурилась, пытаясь понять, что он имеет в виду.
Аллен нанял носильщика-негра, чтобы тот отнес ее чемоданы в ожидавшую их коляску. Он помог Грейс сесть и, усевшись сам, взял вожжи. Грейс стала осматривать раскинувшийся перед ней город. Белые деревянные домики, обнесенные штакетником, и тщательно ухоженные садики придавали этой части Натчеза приятный облик, однако вдалеке, на холме, высились трубы какой-то фабрики и серый дым клубился над ними, уходя к горизонту.
— А где же река Миссисипи?
— Вон там, в той стороне, — махнул рукой Аллен. Он легонько дотронулся до кончика ее носа:
— А это еще что? Грейс улыбнулась:
— Очки, Аллен. Ты что, не видишь? Он хмыкнул:
— Могу я поинтересоваться, для чего они тебе? Разве твое зрение ухудшилось?
Она рассмеялась звонко, беззаботно:
— Что ты, Аллен, со зрением у меня все в порядке. По правде говоря, это необходимая составная часть облика безупречной гувернантки.
Он усмехнулся, взял ее руку и нежно пожал.
— Мне очень недоставало вас, мисс О'Рурк. Она ответила без колебаний — Аллен был ее самым близким другом:
— Мне тоже недоставало вас, Аллен Кеннеди.
— Как прошла поездка?
— Да так, ничего особенного. Аллен, ну как там у тебя? Ты так много рассказывал мне в письмах о школе. Я просто не могла дождаться, когда увижу ее.
Аллен замялся, прежде чем ответить:
— Да в общем-то все нормально.
Грейс внимательно посмотрела на него.
Она знала, в основном из газет, что преподавать в южных штатах не слишком легкое дело. Новая система образования была учреждена республиканским конгрессом сразу же после войны. Она встретила яростное сопротивление на местах, как, впрочем, и большинство «левых» постановлений республиканцев.
Большинство южан были завзятыми демократами, боровшимися за отделение; теперь все, чем они жили, рушилось у них на глазах. Сразу после войны они под руководством Эндрю Джонсона, приняли безжалостный «черный кодекс», который на практике превращал только что освобожденных негров в экономических и политических рабов.
Федеральное правительство взялось за реорганизацию Юга, начав ее с трех законов о реконструкции 1867 года.
Согласно этим законам, над южными штатами устанавливался военный контроль. Мятежники немедленно лишались всяких прав, а новые правительства штатов вынуждены были принять Четырнадцатую поправку, которая давала освобожденным неграм основные гражданские права, в том числе и на голосование. Благодаря голосам негритянских избирателей республиканцы получили большинство в правительственных органах южных штатов, хотя во многих местностях демократы были достаточно сильны, чтобы контролировать районные и окружные органы власти или по крайней мере более или менее влиять на них. По словам Аллена, именно так обстояло дело в Натчезе, где демократы занимали несколько административных постов — таких, например, как пост шерифа.
Он писал ей каждую неделю, однако в письмах в основном говорил об успехах своих учеников, детишек освобожденных негров, или описывал красоту природы в Миссисипи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109