Не терпится добраться до твоей горячей щелки.— Какая непристойность! — пробормотала она, потрясенная неожиданным шокирующим ураганом наслаждения, таким сильным, словно он уже оказался в ней.— Мой конек. Я долго тренировался в подобных вещах.— Значит, мне повезло.— Не уверен, кому повезло больше, — объявил он, опалив ее взглядом темных глаз. — Поэтому скажи, чего ты хочешь прежде всего?— Мы могли бы искупаться, — предложила она, показывая на сверкающую гладь.— Ответ не принят. Прости. Я в самом деле не могу больше ждать.— Как необычно для тебя!— Или для тебя, — отпарировал он, угрюмо сведя брови. — Честно говоря, меня немного оскорбляет твоя неукротимая страсть. Только не допытывайся почему.— Ты, случайно, не… прости за столь неприятное слово… не ревнуешь?— Нет, — буркнул он, еще больше мрачнея.— Если тебе станет легче, — начала она, рассматривая самого завидного любовника во всей Европе и ругая себя за неуместную искренность, — я никогда еще не была такой ни с одним мужчиной до тебя.— Лжешь!— Хотела бы солгать, — спокойно возразила она, — ведь это безмерно облегчило бы положение.— То есть мы просто трахались бы с благословения твоего супруга?— Что-то в этом роде.— А теперь что-то изменилось, — медленно продолжал он.— По крайней мере для меня. Мне очень жаль, — вздохнула она, наблюдая, как взгляд его становится отчужденным. — Знаю, мне следовало бы быть более искушенной, уметь скрывать свои чувства… Как, должно быть, ты устал от женщин, которые вешаются тебе на шею!Маркиз добрался до ближайшего шезлонга и опустил ее на сиденье.— Мы оба люди светские, — осторожно заметил он, встав на почтительном расстоянии, — и у каждого своя жизнь. Не совсем понимаю, что происходит, но обычные правила тут не действуют. Ты не желаешь оставаться для меня безликой и безымянной.Он растерянно пожал плечами, и бахрома чуть качнулась.— Надеюсь, ты понимаешь, о чем я?Хью взглянул на нее, словно нуждаясь в подтверждении, и София кивнула:— Дозволенный разврат.— Все, что я хочу, — затрахать тебя до полусмерти, — пробормотал он с явным недоверием к собственным словам.— Пытаешься сказать, что ненужные нам обоим эмоции вскоре развеются?— Это было бы совсем неплохо, — с сожалением усмехнулся он.Возможно, ей придется пойти на очередной компромисс… Возможно, ему в жизни не приходилось уступать…— Через месяц ты не узнаешь меня на улице, если встретишь, — объявила она, уверенная, что и через сотню лет не забудет его.— Неужели? — с неожиданной неприязнью хмыкнул он. — Так что другой мужчина будет слушать твои оргастические вопли?— Послушай, — тихо откликнулась она, — мы оба знаем, что наши отношения ни к чему не приведут. И никакого другого мужчины не будет. Поверь, Кру, это ревность, просто ты, по-видимому, никогда ее не испытывал. Отметь этот день в своем календаре.— Я мог бы взять тебя с собой, — упрямо повторил он.— Надолго? Будь же хоть немного рассудительным! Уже через две недели ты не будешь знать, как от меня отделаться. Я не собираюсь прятаться от людей и скрывать свое существование, словно какая-то жалкая потаскушка, польщенная тем, что ты взглянул в ее сторону. Пойми, Кру, тебе каждый день придется видеть меня за обеденным столом. Учти это, когда немного остынешь и сообразишь, что сейчас в тебе говорит простая похоть. И благодари Бога, что у меня еще сохранился рассудок.— Неужели это так очевидно? — улыбнулся Хью.— Давай лучше не говорить на эту тему.— Значит, для нас существует лишь настоящее время?— По-моему, ты давно должен был к этому привыкнуть.— И ты… — пробормотал он хрипло, — хотела бы иметь от меня ребенка?— Опять ты за свое, дорогой! — игриво ответила она. — Думаю, нам обоим недостает обычного веселого распутника Хью Долсени. Будто не знаешь ответа! Ну, конечно!Она подняла руку медленным, намеренно зовущим жестом и, откинувшись на золотистые шелковые подушки, промурлыкала:— Позволь развлечь тебя…Сейчас она была похожа на спящую Венеру: цветущая плоть, соблазнительные изгибы, невероятно узкая талия, стелющаяся по полу юбка амазонки, и по контрасту с лифом, скроенным наподобие военного мундира, ее роскошные формы казались еще более чувственными. Скромный фасон и зеленое сукно, все атрибуты офицерской формы не могли скрыть эту почти вызывающую женственность. И даже если маркизу пришло бы в голову отступить в последний момент, он не смог бы: прелестное видение соблазнило бы человека куда добродетельнее.Расстегивая на ходу костяные пуговицы куртки, маркиз двинулся к Софии, и когда проходил под решеткой, золотые отблески окружили на миг его голову нимбом, высвечивая точеные скульптурные черты лица. Как мог родиться такой божественный красавец у простых смертных?София недолго задавалась этим вопросом, ибо тут же с замирающим сердцем сообразила, что в один прекрасный день может стать матерью столь же великолепного создания.Образы и воспоминания прошедшего и настоящего смешались у нее в голове вместе с тревогами о неведомом будущем, и на какое-то мгновение вполне реальные мысли о материнстве затмили даже страх перед убийственными угрозами мужа. Но все эти рассуждения, так же быстро, как и возникли, были подавлены куда более сильным стремлением к выживанию.Они оба пленники здесь, в этой сельской идиллии, и выхода нет ни у нее, ни у маркиза.Она широко раскрытыми глазами наблюдала, как его куртка бесформенной грудой упала на мраморный пол, но тут же забыла обо всем, когда он одним рывком вытащил рубашку из брюк. Ноздри Софии жадно раздувались, словно некие первобытные инстинкты пробудились в душе и сейчас отвечали на почти вызывающее чувственное притяжение маркиза Кру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24