Ну, как прошел ужин?
Макс стоял у окна, одетый как местные жители: белый свитер, твидовые брюки, высокие охотничьи ботинки. И выговор ленивый, небрежный, словно он случайно проходил мимо. Словно ему не грозила смертельная опасность. И ей тоже.
— Макс! Тебе нельзя здесь оставаться! Уходи!
— Я слышал, что по ночам Ганс покидает дворец, хотя и позже обычного, поскольку его мамаша все видит и слышит. Так что, если именно это тебя беспокоит, нам никто не помешает.
Кристина не расскажет о последних угрозах мужа, иначе Макс потребует, чтобы она уехала… а это невозможно. Она никогда не оставит мальчиков, а Макс, при всех своих добрых намерениях, не сумеет преодолеть препятствий ее брачного контракта.
— Я боюсь за тебя. Уходи скорее! Мы с мальчиками с утра пойдем на пруд кататься на коньках. Тогда и сможем немного поговорить. А теперь, прошу, уходи…
— Он что-то сказал тебе?
Она явно нервничает, и куда сильнее, чем утром.
— Нет! — Кристина в отчаянии заломила руки. — Он ничего не сказал, но нельзя, чтобы тебя тут обнаружили.
— Несколько часов назад, в деревне, ты вела себя по-другому. Что случилось?!
— Пожалуйста, Макс, — взмолилась она. — Все это не играет роли. Подумай о моих сыновьях!
— Смогу я увидеть тебя позже, если уверюсь в полной их безопасности? Твой новый привратник Берт у меня на службе. Если он подтвердит, что твой муж убрался на ночь из замка, ты согласишься поговорить со мной, хотя бы несколько минут?
Как он мог оставить ее без защиты, такую напуганную и одинокую?
— И я должен держать тебя в своих объятиях… — мягко добавил он.
Она нерешительно подняла руку, то ли прося его уйти, то ли остаться… и, закусив губу, глянула сначала в сторону окон, потом на дверь.
— Не знаю, Макс… мне очень хочется… но не здесь, ради Бога, не здесь!
Пытаясь не расстроить ее еще больше, Макс, несмотря на то что безумно жаждал сжать ее в объятиях и пообещать луну с неба, старательно держался на расстоянии.
— Я не останусь надолго, — пообещал он. — Всего пять минут, если Ганса не будет в замке.
Кристина глубоко вздохнула. Страхи одолевали ее. Эмоции, которым не было названия, раздирали душу. Любовь всей ее жизни так близко и все же невероятно далеко.
Волна желания неожиданно захлестнула ее, и Кристина услышала собственный шепот:
— Я так тосковала по тебе…
Тоска и боль, звучавшие в ее словах, ошеломили Макса, и он, забыв обо всем, одним прыжком подскочил к ней и сгреб ее в охапку.
— Я ухожу или остаюсь. Как скажешь, — выдохнул он. — Мы встретимся, где ты захочешь. Я буду вечно ждать тебя. Одно твое слово…
— Я сама ничего не знаю. И мечтаю о тысяче вещей, которых никогда не смогу иметь, — прошептала она, поднимая голову. В глазах ее сияла любовь. Любовь, которую она не могла скрыть.
Обретший внезапную уверенность, которой не было раньше, Макс, мир которого вдруг заиграл яркими красками, улыбнулся совсем как тем утром в Дигби, с мальчишеским задором и нескрываемым обещанием.
— Я дам тебе все, чего бы ты ни пожелала. Положу к ногам все, о чем попросишь.
Их губы соприкоснулись, и он стал целовать ее с такой жаждой, словно все было впервые. Сейчас все препятствия казались незначительными, их души ликовали, в нежном шепоте звучали сладостная страсть и светлая надежда, и на какое-то мгновение оба забыли мрачное настоящее.
Но под хрупким ледком счастья лежало отчаяние. Кристина пришла в себя первой, помня об угрозах Ганса.
— Еще минуту, — взмолился Макс, обдавая ее теплым дыханием.
В коридоре прозвучали шаги, и Кристина окаменела.
— Ты должен идти, — заклинала она, упираясь кулачками в его грудь.
Макс разжал руки и прошептал:
— Я приду после полуночи, когда Ганса не будет в замке.
— Только если будешь абсолютно уверен, что это безопасно, — прошипела она, отступая. — Я не шучу, Макс. Мы смертельно рискуем.
Ему хотелось снова обнять ее и не выпускать тысячу лет.
— Понимаю, — кивнул он.
— Будь я одна… — вздохнула она. — Я чувствую себя так, будто в чем-то виновата.
— Нет, — покачал головой Макс. — На карту поставлено будущее твоих детей.
Он послал ей воздушный поцелуй.
— Я вернусь.
И, подойдя к ведущей на балкон двери, исчез за шторами.
Послышался тихий стук.
После его ухода ее снова охватил удушливый страх, и, знай Кристина, куда пошел Макс, бросилась бы за ним и уговаривала немедленно уехать. Но отпечатки на снежном ковре, выстлавшем балкон, уже наполовину занесло, и, даже если бы она хотела найти его, было уже поздно.
Кристина быстро заперла дверь в покои, но тут же отперла, не уверенная, каким способом Макс предпочтет явиться на этот раз. Правда, будь она по-настоящему сильна, нашла бы в себе мужество отказаться от счастья и прогнать его… навсегда…
Будь она…
Кристина молилась о том, чтобы ему не пришло в голову воспользоваться коридорами дворца: здание кишело слугами, гостями и приглашенными помочь жителями деревни. Но тут она кое-что вспомнила: Макс говорил о новом привратнике. Неужели это тот Берт, о котором упоминали мальчики? Но имеет ли он доступ в ее комнаты? Неужели Макс скрывается в его коттедже? Следует ли ей отправиться туда? Может, и в самом деле благоразумнее будет покинуть свои покои?
Но она все же осталась, потому что Макс ожидал увидеть ее, когда вернется. Осталась, хотя каждый стук, каждый шорох заставлял ее вздрагивать и оглядываться.
Как он мог быть таким безрассудным, чтобы явиться сюда?
Как мог подвергнуть такой опасности ее мальчиков?
Как мог быть так опрометчив?
Как ей жить, если он не возвратится к ней?
Кристина горела как в лихорадке, переходя от возбуждения к тревоге и головокружительному восторгу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83