— Ты смущаешь меня, — сказал, задыхаясь, Этьен. Черные волнистые волосы закрывали ему лицо, когда он смотрел на нее сверху вниз. — Я как неопытный школьник, — сказал он, слегка прижав ее сверху и запутавшись в ее юбках и нижнем белье.— Я испытываю тот же ненасытный голод, так что мы квиты, — ответила Дейзи, облизывая полные губы и сдерживая волну охватившей ее страсти,— Я возмещу это тебе, — он говорил серьезно и в то же время, как всегда, поддразнивал ее.Спустя некоторое время он отнес ее на кровать, положил на край и начал снимать оставшуюся на ней одежду. Развязал шнурки на сорочке, затем добрался до пуговиц на поясе. В это время она сказала:— Я вся липкая.— Сиди спокойно. Я закончу раздевать тебя, а потом вымою.— Но я не чувствую дискомфорта, — тихо сказала она.— А как ты себя чувствуешь? — спросил он со слабой улыбкой.— Как будто горячая часть тебя все еще внутри меня.— Умная девочка, — поддразнил он, целуя ее в губы.— Поцелуй меня еще сюда, — сказала она, трогая набухшие соски.— Позволь мне сначала раздеть тебя, иначе мы никогда не избавимся от остальной части твоей одежды.— Как ты можешь быть спокойным, рассудительным, и это при таком состоянии?Она коснулась его пениса, который снова был твердым и огромным, как будто ничего не было между ними всего пару минут назад.— Ктото же должен быть рассудительным, — сказал он с усмешкой.— Почему? — она кокетливо посмотрела на него.— Потому что я хочу избавиться от этой надоевшей мне юбки и белья. Этот пояс слишком тугой, — сказал он, ведя борьбу с пуговицей.— Нужно добавить по дюйму вот сюда и туда, — она показала пальцем.— Приятная мысль, — сказал он. — Ты нуждаешься в новом платяном шкафе. Завтра.— Мы не можем все сделать завтра. Кроме того, может быть, завтра я не собираюсь вылезать из постели.— Хорошо, — сказал он. — Тогда завтра мы вызовем когонибудь из магазина и тебе не нужно будет покидать кровать.— Это тебе не Париж.— Торговцы отказываются от денег в Монтане?— Сплетни разносятся по городу со сказочной быстротой.— Так же, как и в Париже, да? Она улыбнулась.— Ты всегда будешь баловнем судьбы?— В ближайшие годы — да. Терпи, я намерен остаться с тобой навсегда. — Он с треском отодрал пуговицу. — Большая пуговица или маленькая петля, — объявил он с веселым блеском в глазах. — Если я буду все время одевать тебя…— Или раздевать…— У меня это само собой получается.— Я думаю, что тогда у меня через месяц не будет одежды.— Я улажу это.— Я умру от счастья… через неделю.— Я не позволю тебе.— Как высокомерно. Он усмехнулся:— Я гдето читал об этом.— В дополнение к большому практическому опыту.— С того дня, как я встретил тебя, я предан только тебе. Теперь встань, и мы наконец избавимся от всего этого…Она подняла руки и обняла его.— Я все правильно говорю о своей верности? — спросил он с плутоватой улыбкой, когда она отпустила его.— Это очень приятно слушать, — дразнящим тоном ответила она.— Я привез тебе подарки. Надеюсь, они сработают.— Каким образом?— Обычным, — передразнил он. — Только не надувай губы, или я не дам их тебе.— Я не дуюсь, — сказала Дэйзи, вдруг подумав о других женщинах, которым он покупал подарки. — Что же, с подарками у тебя богатый опыт.— Ты не любишь подарки? — сказал он, поднимая ее на ноги, чтобы снять остатки одежды. — Мои тебе понравятся, — сказал он, не обращая внимания на ее ревность и укладывая ее на белоснежные подушки. — Сейчас, подожди немного.После этого он вымыл ее теплой водой, приготовленной заранее, весьма эротично поглаживая льняной тканью бедра и убирая остатки их любовных утех.Она была довольна, что позволила ему позаботиться о себе. Позже он вымылся сам, чем удивил ее. Он никогда раньше не делал этого в ее присутствии. Дейзи внимательно наблюдала за ним. Этьен был прекрасно сложен, его возбуждение снова было очевидным. Она поражалась тому, как он мог сдерживать себя, ощущая такую сильную физиологическую потребность, и рационально вести речь о какихто подарках.Принеся с собой маленький кожаный несессер, он достал стопку фотографий, разложив их на кровати. Взял себе пунш, а Дейзи вручил теплое молоко. Затем сел, скрестив ноги, рядом с ней, среди соблазнительных обнаженных натур Боннара.Женщины в самых различных позах раздевались, купались, поднимались с постели, лежали, закрыв или открыв ноги в длинных черных чулках, рассматривали себя в зеркале, томно расчесывали волосы.— Они прекрасны, — сказала Дейзи, — и очень привлекательны в этих черных чулках.— Они невзрачны для любви, но независимы и очаровательны в своей раскованности. Я подумал, что они понравятся тебе. Но у меня есть еще коечто.Он наклонился и достал изза кресла картину, на которой была изображена мать, держащая ребенка сразу после купания, — великолепное произведение в японском стиле.— Это работа американской художницы Мэри Кассатт. Я думаю, что она тебе тоже понравится.— Я ничего тебе не подарила, — тихо сказала она. — И поэтому чувствую себя виноватой.Ее пальцы двигались по позолоченной рамке картины.— Никакие подарки не сравнятся с ребенком, которого ты носишь от меня.И, придвинувшись к ней, он поцеловал ее долго, медленно, сладко.Этьен чувствовал ее реакцию, ее желание. Но, оторвав свои губы, забрал у Дейзи пустую чашку и вместе со своей поставил на стол.— Я не знаю, спит сейчас Луи или нет, чтобы подтвердить мои слова, но теплое миндальное молоко, как рассказывала его мать, использовалось арабами как элексир в определенных целях.— Поэтому его пьют от усталости?— Возможно, — сказал Этьен, отодвигая фотографии и картину.— Это очень полезно — молоко с медом, миндалем и яичным желтком, — добавил он, возвращаясь к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125