Конечно, герцогу виднее. Раз она и так собирается уехать, то все аргументы уже не важны.— Если ты так думаешь, тебе виднее. Может, она уезжает потому, что уже безразлична к нему? — думал герцог.— Страсти Изабель вокруг развода со временем поостынут. Бурже обещал мне попытаться перенести суд в Кольсек, так как я там живу уже в течение двадцати лет. Я приеду, как только мы добьемся успеха. — Он улыбнулся. — И ты покажешь мне свои горные красоты.— Если Бурже добьется успеха, я буду счастлива, — тихо ответила Дейзи, но голос был грустным.— Звучит не очень оптимистично.— Этьен, ты ведь ведешь борьбу не только с Изабель, но и со своим классом, ценности и жизненные устои которого тебе чужды. Они осуждают не только поспешность твоего развода, но и сам развод в принципе. — Она подняла ресницы. — Поэтому я не слишком надеюсь на успех. Жизнь так хрупка, что общество может легко раздавить ее. Я знаю это, потому что мой народ — жертва похожей системы.Да, он никогда не боролся за то, что и так принадлежало ему по праву, но он умел вести борьбу в деловом мире и знал, что если ты заранее сдашься, то никогда не выиграешь.— Бурже найдет выход.— И тогда ты будешь жить в Америке? — спросила она.— Я еще не думал об этом. Ты могла бы жить здесь со мной.Дейзи так и знала, что в его планы входили изменения только в ее жизни.— Но не постоянно, — честно ответила она и вдруг вспомнила, что у них осталось всего пять дней. Еще пять дней, чтобы любить его и говорить с ним, делить радость и смех. Она решила взять все от этих дней, дописать последнюю главу в книге воспоминаний.— В общем, потом мы чтонибудь придумаем.Герцог улыбнулся, почувствовав перемену в ее настроении.— Потом… А сейчас?— Дневная ванна, к примеру, вас не заинтересует? — насмешливо спросила Дейзи.Проведя рукой по черным волосам, пыльным и взлохмаченным от азартной игры и быстрой езды, он пробормотал:— Еще и как.— Я помогу, — в ее голосе было многозначительное обещание.— А еще лучше, если ты присоединишься ко мне. Ванна герцога была королевских размеров, дань вкусу Бернини и одновременно знаменитым римским фонтанам.— Если только позволишь вымыть тебе волосы.— Я разрешаю тебе мыть все, что захочешь, — заверил он.— Ненавижу слово «разрешаю».Судя по тону, его дорогая Дейзи уже пришла в себя.— Тогда приглашаю, моя храбрая леди, — это больше подходит твоему независимому положению?— Если бы у меня было больше времени, я изменила бы твое допотопное отношение к женщинам, — поддразнила Дейзи.— Не увлекайся, дорогая. Ты редкое и удивительное исключение.— Ну, тогда твои бывшие женщины не больше чем украшение в жизни мужчины. А между тем весь мир, кроме Парижа, отводит женщине более значительную роль.Ему не хотелось спорить, ему хотелось заняться с ней любовью.— Ты, как всегда, абсолютно права.— Терпеть не могу, когда мужчины так подозрительно быстро соглашаются, — объявила она.— В таком случае я стану грубым и буду выдвигать возражения по всякому поводу и без. Это гораздо легче. Вот тогда у тебя действительно будут основания обижаться.— Представляю, сколько юных и прелестных созданий ты обидел своим варварским отношением к женщинам.Герцог не стал объяснять, что эти «юные и прелестные создания» сами не давали ему прохода. И если бы ему захотелось, то они все стали бы его любовницами.
Когда великий Бернини закончил реставрировать Лувр, он оставил монументальную архитектуру и дизайн, чтобы заняться дворцами тех благородных богачей, которые были в состоянии оплатить его работу. Капризный, как примадонна, он строил свои роскошные дворцы, не обращая внимания на французский климат и предназначение комнат. Его патрон из рода де Век ухитрился прагматически использовать Бернини, приспособив театральный размах в архитектуре к реальности повседневной жизни. Например, ваннаягрот из зеленого мрамора!Среди этого великолепия Дейзи мыла волосы герцогу. Он возлежал на ступеньках бассейна в непринужденной позе, расслабляясь после напряжения последних часов. Подобно гаремной гурии она обслуживала своего хозяина, и он, как султан, принимал ее услуги как должное.— Ты избалуешь меня, — полусонно промурлыкал он, лежа под теплой водой, струящейся по его бронзовому телу. Пропустив его черные шелковистые волосы сквозь свои пальцы, Дейзи смыла последние остатки мыльной пены.— Ты тоже балуешь меня, — ответила она, внезапно ощутив желание защитить его от коварства жены, заботиться о нем каждый день, а также заниматься с ним любовью до бесконечности, чтобы сохранить любовные воспоминания в своем суровом будущем.Наклонившись, она поцеловала его, теплая вода попала на ее полную грудь — странное, одновременно успокаивающее и возбуждающее ощущение.Его губы были прохладны, в то время как ее горячи. Душераздирающая страсть обволакивала и властно влекла за собой. Грядущая разлука еще более усиливала желание.Если бы только она могла остаться, если бы только могла взять его с собой или поселиться с ним гденибудь на краю света, вдвоем, только вдвоем, то охотно бы стала его гурией.Она немного отодвинулась, но его рука скользнула к ней и вернула ее обратно.— Подожди, — прошептал он, без видимых усилий приподняв ее и положив на себя.Они лежали так довольно долго, их тела и губы соприкасались, ее мягкая грудь успокаивала, как и журчащая вода и поднимающийся пар.Маленькие интимные картины Жерома украшали стены. Сценки из гаремной жизни, невольничьи рынки и арабские интерьеры были подобны драгоценным камням на прохладном зеленом мраморе.— Нет, это не мое, — мягко сказал Этьен, проследив за ее взглядом, — это заказ моего отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125