Нас всего лишили, Комей, — спокойно сказала она — Отец и его воины перебиты. Наш дом сгорел, наши враги решили нас уничтожить. Ты обязан вернуться и помочь расправиться с противниками.
Вошли два лакея с чайными подносами.
— Пойдемте присядем. — Принц жестом указал в сторону чайного столика.
Тама с трудом удержалась, чтобы не удалить лакеев, считая их появление неуместным. Но только сказала ласково:
— Вижу, ты по-прежнему обожаешь сахарное печенье.
— Кое-кто из наших слуг здесь со мной.
— Я и забыла. Конечно. — В те времена, когда Комей уехал, утрата дюжины слуг считалась делом случайным. Хотя сейчас никого из их прежних слуг не видно; все вроде бы французы.
Пока слуги готовили стол для чаепития, разговор шел о погоде и морском путешествии. Но как только лакеи вышли, в комнате воцарилась напряженная атмосфера.
— Не вижу никого из наших старых слуг, — небрежно заметила Тама, подкрепляясь печеньем.
— Они внизу. — Комей, наливавший чай в пиалу, поднял глаза. — Ты понимаешь.
Она понимала. Брат не хотел ничего такого, что не соответствовало бы образу французского аристократа, каковым он хотел быть. Его короткие волосы, костюм, галстук с бриллиантовой булавкой, перстни на пальцах — все было комильфо.
— Отец погиб в сражении при Вакамацу, — заявила она без перехода, желая поколебать воплощаемый им «прекрасный идеал». — Не знаю, известны ли тебе подробности. Осада была долгой, битва кровавой, и все закончилось резней. Тяжело раненный, Сёсё испустил дух после того, как доставил мне последнюю весть от отца.
— Я горюю по отцу, — сказал Комей голосом, лишенным каких-либо эмоций. — Мы наслышаны о той битве и об окончании гражданской войны. Плохие новости доходят быстрее. Но все это кажется мне таким бессмысленным — ужасы и убийства, утрата поместий…
— Попытаться остановить тиранию, Комей, это не бессмысленно. Отец сражался за правое дело, за прогресс. Мы обязаны продолжить его дело. Император должен быть на стороне влиятельных семей. Вернись домой, чтобы защищать наше дело. Помоги мне бороться за лучшую долю нашей страны.
Комей поставил пиалу на столик.
— Теперь моя страна здесь. И император нас не простит. Ты знаешь, как Сацума и Тёсю старались добиться нашего низвержения. Теперь они у власти. Все кончено. Неужели ты не понимаешь?
— Но так быть не должно! — воскликнула Тама, откладывая печенье, и наклонилась вперед от волнения, уверенная в своей правоте. — Как же ты не понимаешь! При Вакамацу были десятки кланов, которые уже получили прощение — кое-какие многолетние враги Сацума и Тёсю. Ёсинобу, сам сёгун, живет в уединении, его поместий почти не коснулись. Мы можем вернуться. Можем, Комей!
— Мы не собираемся возвращаться. — Голос был мягкий и низкий, но бескомпромиссный. — Скажи ей, Комей.
В дверях, держа на руках сына, стояла жена Комея.
— Ты говорил, что так и будет, если она выживет. — Мийо оставалась стоять в дверях, словно проклятое прошлое могло обрушиться на нее, если она войдет. — Ты говорил, что твоя сестрица приедет за тобой. — Слезы блеснули в ее глазах. — Ты говорил, что она будет настаивать…
Встав с кресла, Комей подошел к жене и ласково повлек ее в комнату. Ребенок у нее на руках смотрел на незнакомцев с испугом.
— Тама, это Мийо и наш сын Таро. Мийо, познакомься с моей сестрой и капитаном Драммондом.
Мийо склонилась, хотя и явно неохотно; на гостей она взирала мрачно.
— Садись, — попросил Комей, предлагая жене кресло. — Выпей с нами чаю.
Жена принца действительно красива, думал Хью, просто ослепительна, потому и вскружила Комею голову. Или, быть может, они родственные души. Хотя вряд ли, ведь они из разных слоев общества. Но какова бы ни была причина, принц в Японию не вернется. Ясно как день.
Тама тоже все поняла еще до того, как чаепитие закончилось. С энтузиазмом, удивившим ее, брат заговорил о своем новом доме и стране, о железнодорожных акциях, которые приносят невероятный доход, о салонах, где он и другие поэты читают свои стихи перед знатоками поэзии. Одна из его скаковых лошадей заняла призовое место на скачках в Лоншане, не скрывая гордости, сказал он. Но, наверное, главный аргумент убедил ее, что брат не передумает, — они с женой опять ждут ребенка.
— И подумайте, — продолжал Комей, — когда Хори Курано Ками призывал Ёсинобу совершить харакири после поражения при Тоба, сёгун рассмеялся на его слова и сказал, что варварские обычаи вышли из моды. И был прав — феодальный строй теперь лишь воспоминание. Оставайся здесь, с нами, — предложил он. — Даже и не вздумай возвращаться назад и подвергать свою жизнь новым опасностям.
Тама посмотрела на Хью.
Он говорил мало, не желая высказывать свое мнение по такому явно семейному вопросу.
— Насчет риска ваш брат абсолютно прав. — Он слегка пожал плечами. — Но, с другой стороны, и на Елисейских полях вас может переехать неумелый возница.
Ее озарила улыбка, напомнившая ему о той сильной духом женщине, с которой он сражался плечом к плечу, пробираясь в Осаку.
— А вообще-то я умираю от скуки и усталости, — усмехнулся он. — Вы ведь не хотите, чтобы это действительно произошло.
Тама сложила салфетку и положила на стол.
— Вы должны прийти в «Гранд-отель», — сказала она, вежливо улыбаясь и поднимаясь с кресла. Разочарование от решения ее брата не было для нее полной неожиданностью. — Приходите как-нибудь ко второму завтраку, а потом и маленький Таро сможет нас навестить.
— Нас? — Губы принца сложились в твердую прямую линию, лицо стало строгим.
— Мы с капитаном снимаем номер в «Гранде».
— Вместе? — тревожно спросила Мийо, взглянув на мужа, словно ища моральной поддержки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70