За все следует платить, размышляла она, если хочешь завоевать любовь самого богатого и красивого мужчины в Монтане; если бы не его богатство, все могло бы, конечно, сложиться по-иному, но питать привязанность к человеку, основывающемуся в своем отношении к ней только на чувственных мотивах, слишком противоречило прежним идеалистическим представлениям Импрес о любви. Да и разве не абсурд все их взаимоотношения, начиная с той первой встречи, когда судьба свела их как продавца и покупателя? Как получилось, что она полюбила его? И она нежно прошептала:— Не оставайся слишком долго в зимней Монтане… или я никогда не позволю тебе уехать.Через секунду она улыбнулась своему собственному предположению. Как будто можно посадить в клетку такого человека, как Трей!Проснувшись утром, Трей почувствовал, что мышцы его одеревенели, но зато он ощущал себя отдохнувшим. Он глядел тесное помещение и, увидев Импрес, подкладывающую поленья в огонь, сказал— Доброе утро.Она повернулась и улыбнулась. Трей улыбнулся в ответ.Подняв руки, он пригладил волосы и, откинувшись удобно на спинку кресла, спросил:— Где же ты спала?— Вон там, — ответила она, указывая на кровать в темном углу под входом на чердак, опрятно застланную цветным стеганым одеялом.Потянувшись, он широко улыбнулся.— Не думал, что мне придется спать в кресле.— Ты можешь спать вместе с Гаем. — Импрес указала через плечо на противоположную стену. — Там раньше спали родители, и для вас будет достаточно места.Увидев, что Гай спит среди разбросанных одеял, Трей понизил голос и пробормотал:— Кажется, он крепко спит?Импрес, свежая и молодая, стояла рядом с ним, одетая в знакомый костюм из фланелевой рубашки и брюк.— Выбрось эту идею из головы, Трей.— Она уже прочно сидит там, дорогая. — Его светлые глаза осмотрели ее всю, начиная от стройных ног до зеленых глаз.— В этом домике у всех хороший слух. Помни об этом.— Обещаю, — сказал Трей добродушно, — быть разумным.Сбросив одеяло, он поднялся и посмотрел на нее оценивающим взором.— Я соскучился по тебе.— Ты говоришь это всем девушкам, — спокойно ответила Импрес, делая попытку в это утро удержать Трея на расстоянии.Она так решила. Первое, не поддаваться красоте Трея и его обаянию, и второе, отправить его обратно как можно быстрее, иначе он только осложнит ее жизнь.— Неправда, — сказал он очень негромко. — Тебе первой.Все тщательно продуманные планы рухнули, Ей пришлось некоторое время собираться с силами, чтобы холодно ответить:— Извини, но в это трудно поверить.Подслушанный разговор, голос Арабеллы, клевещущий на нее, не давали ей покоя… Любой мужчина, который так популярен у женщин, должен знать все слова, которые говорят в подобающих случаях.Трей, догадавшись, что творится в душе Импрес, понял, что сможет заставить ее поверить, только если будет держать ее в объятиях. Ее сдержанность, осторожность сразу исчезнут, когда он поцелует ее и будет нашептывать сладкие слова любви, преодолевая барьеры, которые она построила. Поэтому, обойдя грубо сколоченный стол с разномастными стульями, он приблизился к ней почти вплотную и нежно обнял.Нет причин для холодности. Ее тщательно скрываемое прошлое теперь известно — братья и сестры, крайняя бедность, горькие воспоминания о былой респектабельности… Фамильные портреты семьи Жордан, серебряный подсвечник и шпага, висящая на стене. Зачем теперь суровая отстраненность? И он сказал об этом мягко, ласково прижимая ее к себе.— Зачем сдерживать себя, радость моя? Я сказал то, что думал. Я действительно скучал.Но она, разжав его руки, отодвинулась назад и сделала три шага в сторону, так что теперь их разделял стол.Как ответить человеку, чья спальня была больше всего ее дома, и как сказать: «Я не проститутка, и хотя я была у Лили, но никогда не продавалась»? Как объяснить такому искушенному в любви человеку, как Трей, что она не способна просто играть в любовь, которая для Трея, если верить Арабелле и Люси, была обычной и частой затеей.Слишком глубоко было ее чувство к Трею, чтобы позволить вновь вовлечь себя в эту игру. Ей следует быть стойкой. Она может быть такой, она знала это, поэтому подбирала теперь такой вежливый ответ, который, не раскрывая ее чувств, не смущая детей, которые могут прислушиваться, вместе с тем защитил бы ее. Но ее эмоции было не так легко подавить, и против своей воли она вдруг сказала:— Я тоже скучала, Трей, но будь благоразумен, дети…— Я устрою все с детьми, — сказал Трей тихо, наблюдая, как бьется жилка у нее на горле, напоминая, что он чувствовал ее всякий раз, когда целовал ее золотистую кожу около уха. Он знал, что она испытывает точно те же чувства, что и он. — Ты и я хотели бы быть одни.— Нет, — запротестовала она, от его слов щеки у нее запылали огнем, слишком ее чувства легко сдавались перед его настойчивостью. — Ты не смеешь.— Да, — сказал он очень нежно. — Смею.Он больше не сделал попытки коснуться ее, но его слова были настолько убедительны, что она задрожала, а Трей улыбнулся.Трей был образцом благовоспитанности весь день, хотя его светлые глаза не отрывались от нее, когда дети были заняты, и Импрес казалось, что стук ее сердца слышен в Елене. Он прекрасно вел себя с первого мгновения утром, когда сказал притихшим, широко открытыми глазами уставившимся на него детям, которые проснулись и обнаружили странного мужчину в доме:— Давайте-ка, приготовим пироги на завтрак. После того как дети жизнерадостно приняли участие в приготовлении пирогов, а потом умяли их за завтраком, Трей предложил всем одеться потеплее и отправиться на улицу.Он мгновенно стал для них кумиром и лучшим другом, его замечательные подвиги признавались очарованными им детьми без различия возраста и пола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116