— Дьявольская резвость!
— Люси уже похвасталась, — усмехнулся лорд Халдейн. — Она у вас такая умница. Знает время каждой скаковой лошади.
— И немудрено, ведь на пробных пробегах секундомер у нее в руках, — спокойно заметил Адам, словно умение работать с секундомером — в порядке вещей для трехлетних девочек. — Вы хотите выставить воронка в Аскоте уже в этом году? В таком случае с переправой через океан придется здорово поторопиться.
— Нет, это терпит. Отложим до будущего сезона. Я надеюсь пробыть в бассейне реки Иеллоустон до самой осени. Впрочем, индейцы могут вытурить меня прочь гораздо раньше, если им надоест, что я путаюсь под ногами и лезу с расспросами.
Адам неопределенно пожал плечами.
— Ну, что касается моего племени, — сказал он, — то тут вы можете быть спокойны. Большинство абсароков настроены дружелюбно по отношению к бледнолицым — есть давняя традиция мирного общения. Мы доверяем местным властям… покуда речь не заходит о земле. Тут их порядочность кончается. Мой отец понимал, что договор со здешним начальством может оказаться ничего не значащей бумажкой. Поэтому он позаботился о том, чтобы исконные земли абсароков были закреплены за нами специальным актом Конгресса. И, невзирая на это, я вынужден с оружием в руках доказывать всякой сволочи, что долина целиком принадлежит мне.
— Насколько я понимаю, вы имеете в виду скотоводов? — сказал лорд Халдейн.
— Да, — со вздохом подтвердил Адам. — В последнее время их тут развелось больше чем нужно. Индейские территории для негодяев вроде как ничейная земля — им плевать даже на постановление Конгресса.
— Неужели они и вас воспринимают как заурядного индейца, с которым, по их мнению, можно не очень-то и считаться? — спросила Флора. — Не сочтите этот вопрос бестактным — я ведь знаю, что вы никоим образом не открещиваетесь от своего происхождения и от культуры своих предков. И тем не менее…
— Разумеется, у богатых в этом мире меньше проблем, — ответил Адам. Похоже, он не закрывал глаза на сложности жизни и подобные расспросы нисколько не задевали его. — Да и звонкий титул кое-что значит в здешнем «высшем обществе». На сборище у судьи Паркмена вы могли убедиться, как пыжится местная публика, как она силится выглядеть респектабельной. — Широко улыбнувшись, Адам заключил: — Словом, цвет моей кожи и длина волос значат в наших краях куда меньше, нежели мое богатство и графский семейный герб.
— Да, здесь все не так, как в других землях, — иронически заметила Флора. Воспитанная в широких взглядах, девушка взирала на нестерпимую претенциозность света не без обоснованного цинизма. К тому же в глубине души она предполагала, что случай с Адамом Серром усугублен еще и вульгарной трусостью монтанского белого сообщества — едва ли не раболепное отношение к графу-полуиндейцу по меньшей мере наполовину дань тому, что он испытанный храбрец и великолепный стрелок.
— Следует ли сделать вывод, что вы предпочитаете простую жизнь вне обременительных условностей света? — с несколько дерзкой улыбкой осведомился Адам, окинув быстрым взглядом сторонницу неприхотливой жизни, которая полувозлежала на диванчике в расслабленной позе светской львицы — в дорогом вечернем платье, с бриллиантовым колье на шее и бокалом шампанского в руке.
— Да, мне частенько случается выбирать именно простую жизнь, — ответила Флора, решительно парируя желчный выпад хозяина ранчо. — Я полагаю, вы тоже с детства умеете пользоваться вилкой для рыбы и носовым платком, и это не побудило вас отречься от древних традиций своего народа. Хорошие манеры никак не ставят меня на одну доску с расфуфыренными дурами, у которых на уме одни танцы и женихи.
— Друзья мои, время ли затевать спор о демократии в Америке? — шутливо перебил дочь лорд Халдейн. — У вас обоих матери-американки, так что вы имеете право судить, а я, как чистый англичанин, вынужден помалкивать.
— А мы не спорим, папа, — улыбнулась Флора. — Только слегка пикируемся. Глупо тратить столь прекрасный вечер на препирательство по общим вопросам. Подлить тебе коньяку?
— Нет, спасибо. Мне еще над дневником работать. — Поставив пустой бокал на стол, он встал, обозначил легкий поклон в сторону хозяина дома и произнес: — Надеюсь, вы извините меня. Я удаляюсь к себе наверх. — Затем, с многолетней привычкой заботливого отца, машинально добавил: — Флора, не засиживайся допоздна.
— Хорошо, папа.
После того как лорд Халдейн поднялся в свою комнату, Адам спросил:
— А что, обычно вы склонны засиживаться допоздна?
— Случается.
— И потом, конечно, просыпаетесь после полудня. — Про себя Адам закончил: совсем как моя жена и все прочие аристократки.
— Нет, я не люблю спать до полудня. А вы?
— Упаси Господи! Столько дел! Да и Люси имеет привычку очень рано вставать.
— Я заметила. Сегодня утром мы совершили прогулку верхом. Она отличная наездница.
— Это потому, что учитель хороший — ее двоюродный брат.
— Она рассказывала.
— Большое благо иметь поблизости столько родственников.
— Мы с Люси ездили к реке и видели вигвамы.
— Да, она говорила.
Засим повисла напряженная тишина. Светская болтовня давалась трудно — оба слишком отчетливо помнили ту ночь в каретном сарае.
— Я…
— Я оч…
— Говорите вы первой, — спокойно произнес Адам. Флора робко сглотнула. В последний раз такую жуткую застенчивость она испытывала еще подростком!
— Я очень сожалею, — выдавила девушка, — что своим приездом поставила вас в неловкое положение.
— Да, я вас не ожидал.
— Понимаю.
— Извините меня за прямоту.
— У вас есть другая?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141