Однако даже после того, как Лили улеглась в постель и погасила свет, он не покинул свой наблюдательный пост и простоял затаив дыхание под окном еще час, стоически терпя болезненные укусы комаров. Глава 26 Фрэнки и Серена молча лежали плашмя на кровати, не прикасаясь друг к другу, и притворялись спящими.Вернувшись из салуна, они тотчас же предались бурным любовным играм, после чего притихли в темноте, размышляя, как избежать разговора о Люке.Не вынеся нервного перенапряжения, Серена чихнула.Она надеялась, что Фрэнки пошевелится и скажет: «Будь здорова!»Но он лишь тяжело вздохнул, будто бы во сне, и пробормотал что-то нечленораздельное.Терпение Серены лопнуло, и она выпалила:— Я не хочу это обсуждать!Фрэнки захрапел.— Если ты сейчас же мне что-нибудь не скажешь, — истерическим голосом закричала она, — я выхвачу из твоей дурацкой кобуры револьвер и начну из него палить! Не притворяйся, что ты спишь!Фрэнки закряхтел и повернулся к ней спиной. Серена спустила с кровати ноги и сделала вид, что встает. Только тогда он недовольно пробурчал:— В чем дело, крошка? Почему тебе не спится?— Нам надо поговорить о… — начала было она, однако Фрэнки перебил ее и сам закончил фразу:— Об этом яхтсмене?— Да, — выдохнула она, не осмелившись произнести имя.— Я на тебя не в обиде, крошка, — спокойно сказал Фрэнки. — Встречайся хоть с целой флотилией, мне это безразлично.— Если ты на меня рассердился, так и скажи! — вскричала Серена, словно не слышала его ответа.— Зачем нам ссориться по пустякам? Все равно в конце лета ты уедешь отсюда. Ты не любишь Илай, а мне этот городок нравится. Так о чем же тогда нам с тобой разговаривать? — резонно промолвил Фрэнки.— Я не знаю! — прошептала Серена и расплакалась.Фрэнки повернулся к ней лицом, вздохнул, сел рядом с ней на кровати и, нежно обняв, уложил на спину.— Не плачь, глупышка! — прошептал он. — Пойми, я бы хотел, чтобы ты здесь осталась. Но я знаю, что этому не суждено случиться, поэтому не хочу даже обсуждать эту проблему.Серена шмыгнула носом и, перестав плакать, пролепетала:— Мне жаль, что все так некрасиво получилось с Люком. Он, конечно, славный, но ты все равно лучше.— Однако у меня нет пяти миллионов долларов, а у него есть, — с улыбкой заметил Фрэнки. — Только не надо лукавить! Разумеется, тебе далеко не безразличны его бешеные деньги. Но я не сержусь на тебя, моя маленькая лгунья. Я все равно тебя обожаю! — пробасил Фрэнки, крепко сжимая ее в объятиях.— Все считают меня корыстной, называют за глаза охотницей за богатыми кавалерами, но я совсем не такая! — воскликнула Серена. — А ты что обо мне думаешь?— По-моему, ты само совершенство, — заверил ее Фрэнки.— Мне кажется, я смогла бы остаться жить в Илае. Во всяком случае, иногда я в этом бываю почти уверена.— Давай не будем сейчас говорить об этом, — сказал Фрэнки. — Всему свое время. Лично я предпочитаю жить одним днем и не слишком заботиться о будущем. Так лучше для нервов.— Это правда? — обрадованно воскликнула Серена. — И я такая же!— Вот и чудесно, — сказал Фрэнки. — Значит, у нас с тобой много общего.— Я люблю тебя, Фрэнки! — прошептала Серена. — Ну, что же ты снова замолчал? Ты понял, что я сказала?— Да, слышал, — наконец произнес он и тяжело вздохнул.— А ты меня любишь?Он ничего не ответил.Не привыкшая к тому, чтобы ее не любили, Серена нахмурилась и надула губки. Фрэнки дотронулся до них указательным пальцем и с ухмылкой сказал:— Я люблю твой славный ротик.— Фу, как это пошло! И совсем не романтично! — поморщившись, воскликнула Серена. — Я еще никому не признавалась в любви.— Но ведь я говорил, что обожаю тебя, — попытался оправдаться Фрэнки.— Это в смысле секса, а я имею в виду настоящую, чистую любовь! — воскликнула Серена. — Ну скажи хоть что-нибудь!Фрэнки совершенно не хотелось быть циником, но профессия вынуждала его смотреть правде в глаза. Он отдавал себе отчет в том, что любовь Серены не может быть долговечной. Однако говорить ей об этом теперь было глупо. Он напряг свою память и произнес несколько строк лирических стихов, уместных в данной ситуации: * * * Моя любовь к тебе подобна океанской бездне, Она чиста, как снег заоблачных вершин, К ним полетим с тобой мы скоро вместе, И гимном радости нас встретит херувим. * * * Лицо Серены засветилось от счастья, и Фрэнки показалось, что в комнате стало светлее.— Как это мило! — прошептала она. — Я верю, что именно так все и будет, потому что это настоящее глубокое чувство! Только ты на него способен, Фрэнки. Кстати, я бы не стала возражать, если бы ты прямо сейчас вознес меня под облака…Он запечатлел на ее устах поцелуй и немедленно выполнил ее пожелание, вкладывая в процесс воспарения к заоблачным вершинам счастья всю свою мощь. Этот ночной задушевный разговор словно бы открыл его, и он творил истинные чудеса, сжимая возлюбленную в своих объятиях. Теперь, когда они оба уверовали, что непременно найдут свою страну обетованную, с ее медовыми берегами и молочными реками, их охватило ощущение благополучия и чистой радости.Обхватив руками его шею, Серена лепетала, млея от блаженства:— Скажи мне еще раз, что ты меня любишь, милый! Повтори это сто раз подряд, мой дорогой! Мне так приятно это от тебя слышать! Ах Боже мой! Еще, еще…— Я готов повторять это двести, нет, тысячу раз, мой котеночек! — пробасил Фрэнки, пораженный внезапно открывшимся в его теле глубинным резервом мужской силы. Охваченный невиданным воодушевлением, он действовал столь напористо и стремительно, что даже забыл об удручающе скоротечной любви Серены. Она же была совершенно потрясена его нечеловеческой страстностью и могла лишь вскрикивать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58