— Вы знаете, что происходит между мужем и женой в постели?
По-видимому, ему доставляет удовольствие мучить ее!
— Не… совсем, — пробормотала Хизер.
Она заметила, что он совершенно не удивлен ее неопытностью. Спасибо Уинни, что не оставила ее в полнейшем неведении. Но Хизер просто сгорала от стыда. Неизвестно, как держаться, что говорить, куда девать руки. Как обращаться с этим безжалостным чужаком, слишком жестким, слишком холодным, не имеющим ни малейшего сострадания и сочувствия к ее состоянию.
— Однако, — упрямо добавила она, — я не совсем невежественна в том, что касается… касается супружеской постели.
Темно-золотистая бровь взметнулась вверх.
— И кто давал вам уроки? Или прочли в очередной толстой книжке?
— Нет, Уинни просветила.
— Неужели? И что именно она сказала?
— Велела… доверять вам. Заявила, будто вы знаете, что делать. Вроде бы поначалу… будет очень больно, но если вы… вы заботливый любовник, потом подарите мне наслаждение.
— И это все?
Хизер побагровела еще сильнее.
— Ну… она еще утверждала, что мне следует попытаться… попытаться… дать вам такое же блаженство.
Хизер показалось, что губы его дрогнули в подобии улыбки.
— Не понимаю, отчего это вас забавляет, — процедила она.
Слоан мгновенно отрезвел.
— К сожалению, герцогиня, не нахожу повода для веселья. Просто трудно представить себе Уинни в роли знатока плотских радостей.
— Знаете… похоже, она прекрасно представляла, о чем говорила.
— И каким же образом вы собираетесь дать мне это самое блаженство?
— Она, по-видимому, считала, что вы мне покажете. Слоан с шумом выдохнул воздух.
— Так и быть, герцогиня. Подойдите. Хизер настороженно уставилась на него:
— Зачем это?
— Вы же сами хотели поскорее завершить нашу сделку. Или хотите провозиться всю ночь?
Хизер поднялась и заставила себя приблизиться к нему. Пол вагона чуть потряхивало, дрожь передавалась ногам, и каждая частичка тела отзывалась тревожным трепетом.
— Думаю, на этот раз инициатива принадлежит вам.
— О чем вы?
— Поцелуйте меня первая! Или духу не хватит?
Он смеется над ней… бросает вызов… и, кажется, вполне намеренно. Знает, что она поднимет брошенную перчатку. Но теперь она боялась меньше и нашла мужество приподняться на носки и прижаться губами к неулыбающемуся рту. И почувствовала слабый вкус виски, а в ноздрях остался чуть слышный запах мужского пота. Но Слоан не шевельнулся, и Хизер, отстранившись, раздосадовано взглянула на него.
— У меня одной ничего не получится, — сухо пробормотала она. — Возможно, вы сочтете нужным стать моим наставником?
— Не сочту. Все идет прекрасно. Не бойтесь рискнуть.
На этот раз она самозабвенно припала поцелуем к его губам и услышала, как шумит в ушах кровь. Потрясенная охватившим ее наслаждением, Хизер закрыла глаза, смакуя непривычный вкус. Как может это бесчувственное чудовище пробуждать в ней такие сладостные ощущения?
Нежный поцелуй все продолжался, и Хизер стала задыхаться. Руки сами собой поднялись, обхватили его шею, но тут она внезапно замерла и заколебалась, не совсем понимая, что делать дальше.
— Открой рот, — прошептал он. — Попробуй ласкать меня языком.
— Я… я не знаю как.
— Я покажу…
Он сдержал слово, погрузив язык в сладкую бездну ее рта, и эти бархатистые касания словно расплавляли ее изнутри.
— Это, — пробормотал Слоан, — я и сделаю с тобой, когда возьму в постели.
Даже самая наивная девушка в мире легко поняла бы смысл этого многозначительного обещания. Твердая выпуклость — свидетельство его желания — беззастенчиво вжималась между ее бедрами, и нижние юбки отнюдь не служили этому помехой. При каждом толчке вагона их тела все настойчивее терлись друг о друга.
Слоан не менее остро ощущал все, что с ним творилось. С трудом отстранившись, он нерешительно глянул на нее:
— Надеюсь, вы не собираетесь пойти на попятный, герцогиня? Если передумали, самое время сказать мне.
Но перед глазами Хизер все плыло, голова шла кругом, и она лишь обвела кончиком языка нижнюю губу. Этот неосознанный жест был исполнен такой чувственной грации, что у Слоана перехватило дыхание. Черт возьми, он совершенно не желал ничего подобного. И мечтает сохранить навсегда память о Лани. Лань была женщиной его сердца, и эта чужачка никогда не займет ее места!
Но он зашел слишком далеко, чтобы остановиться на полдороге. Если быть честным, уже теперь лицо Лани расплывается перед глазами, тает. И он никак не может ясно представить его. Живы только боль, боль и скорбь. Спящая Лань стала призраком, видением. А сейчас перед ним женщина из плоти и крови, теплая, нежная и близкая. Лихорадка в крови требовала утоления, теперь и немедленно.
— Нет, — тихо заверила она, словно вторя его думам. — Я не собираюсь отступать.
Слоан медленно кивнул; желание боролось с мучительными сожалениями и победило.
— Хорошо. Пожалуй, лучше снять одежду. Хизер оцепенела, потрясенно уставясь на него.
— Вам помочь раздеться?
— Не нужно. Вот только свет…
Что-то отдаленно напоминавшее нежность смягчило каменные черты.
— Поверьте, герцогиня, у вас нет ничего такого, чего бы я не видел у других женщин, но если вам так легче…
Он обошел салон, гася лампы, и оставил только одну, у постели, но прикрутил фитиль так, чтобы огонек еле мерцал.
— Лучше?
— Да, спасибо.
— Не стоит так волноваться. Я не собираюсь вас душить.
Весьма убедительное ободрение! Хизер со скептической улыбкой медленно отошла и, повернувшись спиной к мужу, сняла жакет, юбку и повесила на кресло. За ними последовали блузка, нижние юбки, корсет, полусапожки, чулки и, наконец, полотняная сорочка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95