Кровь в тебе бурлит, и ты изнемогаешь от страсти! Тебе сейчас очень нужен мужчина.
— Мужчина — да, но не безжалостный варвар.
— Я умею быть нежным, и ты это знаешь. — Он снял рубашку, обнажив грудь. Расстегнув бриджи, чтобы высвободить член, он стоял перед ней полуобнаженный. — Готов поспорить, что скоро ты будешь лежать подо мной, задыхаясь и обезумев от желания.
— Ты, изверг, я не хочу тебя! И ничего ты от меня не дождешься.
— Посмотрим!
Глаза их встретились в молчаливой схватке. В маленькой хижине росло напряжение, воздух был наэлектризован. Сабрина знала, что он намерен добиться от нее полной капитуляции.
Беспомощно она облизнула пересохшие губы, когда он приблизился к ней еще на пару дюймов.
— Я… Я буду кричать.
— Конечно, когда сожмешь мое копье в своих шелковых ножнах.
— Я исцарапаю тебя, искусаю! Найл забавлялся ее неистовством.
— Надеюсь. Мне нравится, когда ты вцепляешься ногтями мне в спину. Из злючек получаются классные партнерши в постели.
— Партнерша! — Она невольно сжала кулаки.
Найл поставил колено на матрас и с вызовом смотрел на нее сверху вниз. Сабрина невольно опустила глаза, остановив взгляд на его возбужденной плоти. Зрелище было впечатляющее. Сердце ее бешено колотилось. Найл возьмет верх, если она позволит ему до себя дотронуться. Резко отвернувшись, она устремилась к изножью постели, надеясь удрать, но Найл бросился следом. Накрыв ее своим телом, он вжал ее в матрас.
— Давай-ка, разыграй для меня злючку, Сабрина, дай мне почувствовать твой гнев. Ты жарче и туже, когда злишься, и это меня возбуждает.
Не обращая внимания на ее активные усилия по спасению, Найл засунул напряженный член ей под юбки, касаясь мягкой сливочной кожи ягодиц.
— Вот так, борись со мной, моя сладкая тигрица. Я хочу, чтобы ты извивалась и задыхалась, когда я войду в тебя. Чтобы стонала, умоляя меня дарить тебе наслаждение.
— Я не буду…
Ее соски уже превратились в тугие почки, возбужденные влажным батистом, но когда он накрыл ее груди ладонями, лаская и сминая их, соски напряглись еще сильнее, напряжение становилось невыносимым. Она чувствовала, как между бедрами нарастает жар.
— Посмотрим, как ты будешь сопротивляться, когда я войду в тебя. — Он задрал кверху ее юбки, обнажив бедра. Она чувствовала, как воздух холодит ягодицы, чувствовала его теплые пальцы у себя между ногами.
— Найл, чума на твою голову, нет!
— Да, сладкая моя. — Голос у него был бархатный. — Я не смилуюсь над тобой, покуда ты не воспламенишься, изнемогая от страсти.
Когда, достигнув оргазма, они спустились с неба на землю, Найл откатился, освободив Сабрину от тяжести своего тела. Он все еще тяжело дышал, и кожа его блестела от пота.
Сабрина продолжала молчать. И это встревожило Найла. Он внимательно посмотрел на нее:
— Я обидел тебя?
— Смертельно, — пробормотала она, и по ее тону он понял, что гордость ее пострадала куда сильнее, чем плоть.
Однако он почувствовал облегчение. Тут он вспомнил, что одежда на ней мокрая после купания в озере, стащил ее и укутал Сабрину в плед.
— Я не собираюсь оставаться с тобой в постели, — проворчала она, когда он сел рядом и принялся пятерней причесывать ее мокрые волосы.
— Ты не можешь вернуться домой как мокрая курица.
— Надо было подумать об этом до того, как швырять меня в озеро.
— Ты получила по заслугам, — хмуро ответил Найл. И у него заиграли желваки.
— Я не заслужила того, чтобы меня изнасиловали!
— Брось, признайся себе самой… — Он наклонился и поцеловал ее в голое плечо. — Ты наслаждалась каждой минутой.
— Я признаю лишь то, что ты дерзкий самодовольный дьявол!
— А ты была великолепна в гневе — мокрая, как рыба, и цепкая, как тигрица.
Она повернулась и ударила его в плечо. Его налитые мышцы даже не дернулись.
С мрачной улыбкой он схватил ее за руки и, разведя их, прижал ее к кровати. Когда ее обнаженная грудь выскочила из-под пледа, он взял сосок в рот.
— Наказание, — подразнивая ее, сказал он. Сабрина прогнулась дугой.
— Не смей!
— Такая смирная, покорная жена, — насмешливо произнес он. — Такая сговорчивая и послушная.
Она зло уставилась на него.
— У тебя на удивление хорошо получается возбуждать во мне ярость.
— А тебе, дорогая, удивительно здорово удается возбуждать меня.
Отпустив ее, Найл поднялся и стал развешивать у огня на веревке ее мокрую одежду.
Сабрина с тревогой наблюдала за тем, как он снимает оставшуюся одежду с себя, как возвращается к кровати. Не смотря на ее очевидное нежелание, он лег рядом с ней, забравшись под плед, и укутал их обоих.
Он обнял ее, и Сабрина, лежа рядом, почувствовала, как его тепло согревает ее. Она свернулась калачиком, прижавшись к нему, и к горлу подступил комок. Ей хотелось плакать. Он взял ее, охваченную гневом, и она покорилась. Это было так унизительно. Возможно, его на миг обуяла похоть, но сердце у него осталось нетронутым, в то время как она свое сердце позволила ему растоптать.
Любить его — это безумие, в отчаянии думала Сабрина. Ничего, кроме боли и унижений, эта любовь ей не принесет. Она знала, что конфликт между ними не улажен. Напряженность осталась. Она была почти физически ощутимой.
Она не ошибалась. Когда Найл заговорил с ней снова, в голосе его слышались едва уловимые нотки угрозы.
— Ты моя жена, мышка. Не забывай об этом. Я буду тебе благодарен.
Сабрина выпрямилась:
— Я не забываю об этом ни на минуту.
— Тогда знай. — Он дышал ей в затылок. — Я не допущу, чтобы Кейт Бьюкенен был твоим любовником.
— Мне такое даже в голову не приходило. С чего ты взял — не знаю.
— Да уж, — кисло протянул он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86