Достаточно объяснения, что он заботится о здоровье ее дяди.
— Конечно, мои извинения не совсем притворны! — успокаивая себя, говорил Джафар.
Ему действительно было небезразлично, что станет с престарелым французом, хотя бы потому, что он не желал причинять Алисон лишней боли.
Промедлив с ее освобождением, Джафар по крайней мере сможет выиграть время и попытаться защитить доброе имя девушки. Он прекрасно знал, что высокомерные, чопорные ханжи аристократического общества станут говорить о незамужней девушке, которая провела почти месяц в лагере берберов. Падшая женщина. Шлюха. Даже несмотря на богатство, она окажется отверженной и презираемой, совсем как когда-то его мать. Существующее лицемерие англичан всегда больно ранило Джафара.
Нет, он не мог отправить Алисон на ее родину, зная, какая судьба ее ожидает. Она ему небезразлична. Совсем небезразлична. И если сможет, убережет ее от злобы и наветов. Возможно, это ему удастся. У него достаточно влияния в высшем обществе благодаря его титулованному деду. Если удастся найти пожилую матрону безупречной репутации, которая готова будет поклясться, что все это время провела в обществе Алисон, можно надеяться, что ядовитые стрелы сплетен не попадут в цель. Но на это нужны время и тщательно составленный план. А пока ей придется оставаться с ним.
Конечно, лучшей защитой была бы женитьба… Джафар поморщился: угрызения совести вновь начали терзать его.
Благородный человек загладил бы непростительный поступок, предложив руку и сердце молодой леди, которую скомпрометировал. Но сделать Алисон предложение немыслимо. Он провел здесь последние семь лет, пытаясь избавиться от клейма английского наследия, забыть о прошлом, а женитьба на англичанке навсегда уничтожит всякую надежду на успех.
И, кроме того, для него важнее всего долг. Вождь обязан на первое место ставить интересы своего народа. Когда придет время, он возьмет в жены благородную дочь соседнего племени, чтобы объединить силы против врага, особенно французов. Необходимо укрепить власть, пошатнувшуюся после того, что произошло на поле битвы.
Джафар стиснул зубы при одном воспоминании. По приезде домой ему придется отчитаться за свой поступок перед советом старейшин. Но даже если его оправдают за нарушение клятвы, сам он не сможет себя простить. И не позволит себе вновь предать племя.
Нет, Джафар знает свои обязанности. Он никогда не возьмет себе в жены иностранку.
Ну, а если Алисон сразу же по возвращении домой выйдет замуж за кого-нибудь другого…
При этой мысли сердце его пронзила острая боль, однако Джафар заставил себя рассуждать спокойно. Согласится ли его смертельный враг, полковник, жениться на женщине с запятнанной репутацией? Да… конечно, да. Ни один здравомыслящий человек не сможет отказаться от Алисон Викери из-за столь ничтожной причины. Во всяком случае, сам Джафар не отказался бы. После того, как прикончил бы ублюдка, обесчестившего ее. И больше никогда не вспоминал бы об этом.
Но, возможно, он уже давно не в своем уме, во всяком случае, там, где дело касается Алисон. Ради нее он нарушил священный обет, опозорил свое имя и народ. А когда настал решительный момент, повел себя, как дикарь и варвар, каким его считала Алисон. Подумать только, он не задумываясь увез девушку в горную крепость, где намеревается держать до тех пор, пока не заставит себя отказаться от нее!
Даже сейчас этого недостаточно для него, но придется удовлетвориться тем, что есть.
Джафар мудро воспользуется отведенным ему временем и сделает все, чтобы Алисон чувствовала себя здесь, в крепости, как дома. Более того, он пойдет на что угодно, лишь бы она забыла о своей любви к ненавистному Эрве де Бурмону.
И только тогда Джафар с угрюмой решимостью выбросил из головы тяжелые мысли. Однако один неразрешенный вопрос продолжал терзать его мозг: является ли Алисон его пленницей или он у нее в плену?
На второй день путешествия, к полудню, караван достиг гор. Сбоку от первого пика лежала зеленая равнина, за ней виднелась еще одна гора, и еще одна плодородная долина, и так дальше и дальше, пока хватало глаз.
Солнце по-прежнему ярко светило, но по мере того, как они поднимались по склону, становилось все прохладнее. Низкие кусты можжевельника и ежевики сменились зарослями каменного дуба — вечнозеленого дерева, напоминавшего остролист. К полудню третьего дня дубы уступили место величественным кедрам. Глядя на узорчатые вершины древних великанов, Алисон глубоко вздохнула, упиваясь чистым горным воздухом. У нее давно уже не было так легко на душе. Но как могло быть иначе в этих великолепных ярко-зеленых горах, возвышавшихся над ней, когда в небе парят жаворонки и носятся ласточки? Алисон даже не заметила, как узка и опасна горная тропа, по которой шел караван.
Час спустя, когда они проходили по узкому ущелью, Махмуд отыскал Алисон.
— Господин велит вам ехать с ним, — сказал мальчик.
Сердце Алисон учащенно забилось. Взглянув на затянутые занавесями носилки, где лежал дядя, и одарив хмурого Чанда извиняющейся улыбкой, она направила коня к голове каравана.
Джафар со странно мрачным выражением лица уже ожидал Алисон. Она не говорила с ним с глазу на глаз почти три дня, с той ночи страсти, которую они делили, но сейчас он, по-видимому, не был склонен к беседе. Его молчание смущало ее, но не могло испортить хорошее настроение. Алисон была рада просто быть рядом с ним.
День уже клонился к вечеру, когда она забыла обо всем настолько, чтобы нарушить молчание. В этот момент крутая тропа вилась вдоль узкого гребня, а слева был отвесный обрыв глубиной в триста футов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135