А в нашем девятнадцатом веке, когда развивается промышленность, уголь стоит смерти даже короля, не говоря уже о простолюдине. Затем, полагаю, значительная доля того, что производят арендаторы, скорее всего пополняет сундуки Мак-Гиннисов. Какие же еще доводы я должен привести? Вы пожелали встретиться со мной в ночь моей смерти. Наедине. Ведь в тот вечер у меня было назначено свидание с вами, не так ли?Да, он говорил правду. Он вернулся, исполненный злобы. В самом деле, она соблазнила его по настоянию Гоуэйна только потому, что стремилась помочь Алистеру, не зная, что случится дальше. Она и вправду ничего не знала.Непрошеные слова вдруг торопливо начали срываться с ее губ:— Господи, Дэвид, это было так давно! Пойми, я не] понимала, что происходит. Начался пожар, и больше я ничего не помнила…— Да, но я-то запомнил. И запомнил тебя! Несмотря на муки, которых ты себе не можешь представить!Она не двигалась, прикусив нижнюю губу и пытаясь собрать остатки достоинства. Несмотря на муки… где же он был? Что происходило с ним все время, пока она считала его мертвым? Почему он не вернулся раньше? Почему не сообщил ей, что жив?— Дэвид, клянусь, я ничего не замышляла…— О, вы умеете лгать, миледи!— Уверяю тебя…— Помолчите, леди! — Он склонился над ней, и его зеленые глаза сверкнули в лунном луче. — Я жив, не важно, кто я теперь — демон, человек или зверь, и я выясню, что произошло той ночью, кто заставил меня вынести все муки ада одновременно!Шона с трудом глотнула, жалея, что не может остановить дрожь. Ее охватили волнение и страх. Она не забыла, какими страстными были его прикосновения, как он в ярости и слепой решимости впивался в ее губы. Она чувствовала его желание. Ей следовало заговорить, избежать его прикосновений и воспоминаний.Она облизнула губы. Надо заставить его уйти.— Я не хотела причинить тебе вред.— И тем не менее причинила!Попытка не удалась. Теперь его пальцы поглаживали прядь волос Шоны. Голос Дэвида по-прежнему был мягким и вкрадчивым — он только усиливал ее тревогу.— Ты заманила меня в конюшню.— В этом я уже призналась. Мне надо было поговорить с тобой.— Но разговор не затянулся. Ты пыталась соблазнить меня. И умертвить.— У меня и в мыслях не было соблазнять вас…— Пожалуй, вы и вправду не собирались заходить так далеко. Вы надеялись, что снотворное, подсыпанное в вино, подействует прежде, чем случится непоправимое.— Вино…— В него определенно что-то подмешали. Вы собираетесь это отрицать?Она опустила ресницы.— Шона! — Горячее дыхание Дэвида коснулось ее лица. Прикосновение его ног отвлекало ее.— Я… я хотела объясниться, я же говорила. Мы пытались помочь Алистеру. Но уверяю вас, сэр, я в самом деле не знала…— Вы знали достаточно и заслуживаете самой суровой кары, леди Шона Мак-Гиннис. И клянусь, вы будете неотъемлемой частью всего, что я пожелаю — нет, потребую! — теперь!— Вы спятили, если уверены, что имеете право что-либо требовать от меня, лорд Даглас! Я никогда…— Что — вы никогда? — перебил он, склоняясь еще ниже. Ярко сверкнула полоска его зубов, улыбка напомнила гримасу сатира.— Что же вы собираетесь потребовать? — спросила она.— Все, леди Мак-Гиннис, все. Плоть, кровь, душу и более того.Он придвинулся еще ближе. Так близко, что их губы почти соприкасались.Он вновь провел пальцами по ее щеке и шее. Шона вздрогнула, словно по ее телу пробежали языки пламени.— Я требую… вас, миледи, — ровным тоном сообщил Дэвид. — Я вернулся и намерен начать с того, на чем остановился. Я требую вас. Чертовски удобное положение! То, чего я хочу, досталось мне без всяких хлопот. В конце концов вы спите в моей постели.— Я уже принесла свои глубочайшие извинения. Каким-то чудом вы вернулись. Это ваша постель. Я непременно освобожу ее.— Это ни к чему, Шона, по крайней мере сегодня.— Но это нелепо! Вы не понимаете…— Нет, это вы не понимаете, миледи. Меня обманули. На меня напали и оставили умирать, но я каким-то образом выжил. Выжил, чтобы оказаться в аду. Виновные должны поплатиться.— Но…— Сегодня, миледи, время расплаты. Наступила ваша очередь. Вы будете первой — да, первой. Поскольку, вероятно, вы не единственная виновница. Остальных еще придется разоблачить и наказать. Но ваша вина, дорогая, ясна как день.— Черт побери, я ни в чем не…— Вы виновны.— Говорю вам…— Я спал вот здесь, в этой самой комнате, Шона, когда вы явились ко мне среди ночи и заманили в ад. Как быстро и просто это случилось! Неужели вы забыли?— Нет, не забыла!— И я тоже.— Дэвид, я же сказала, я не знаю, что произошло, не знаю, как вы сумели выжить. Я…— Значит, нам предстоит выяснить правду о том, что случилось пять лет назад. А тем временем, леди, начнется расплата.Она знала Дэвида с детства, он казался таким знакомым и вместе с тем совсем другим человеком. Шона опасалась, что он совершенно изменился. Вполне возможно, он способен схватить ее за горло, сжать пальцы и медленно и уверенно лишить ее жизни.Шона затаила дыхание, встретившись с его взглядом в ночной игре света и тени. Но она увидела не темно-зеленый цвет, напоминающий оттенок листвы, а резкий блеск изумрудных глаз, холодных, как камни в ледяной глубине земли. И вместе с тем она чувствовала обжигающее пламя в глубине собственного тела. Он превратился в чужака, но знакомого чужака. Шона хорошо знала и помнила его внешне. Она узнала выражение его лица, но ей было ясно: какие бы чувства он ни испытывал к ней раньше, все они умерли той ночью. Его прикосновение было ледяным. Однако оно не усмиряло охвативший Шону жар, порожденный страхом, ожиданием, яростью и… предвкушением.Она — дочь народа, который живет в непрестанной борьбе, напомнила себе Шона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107