И Эрик одержал победу, потому что очень этого хотел.Шли дни. Игрейния окончательно убедилась, что дверь на свободу всегда открыта, но теперь она все чаще задумывалась, что же такое свобода. Казалось бы, ей следовало молиться о смерти Эрика. Но она с ужасом обнаружила, что ждет его возвращения. Однако ей приятно было сознавать, что она может бежать, когда захочет.Страшило одно: оставаясь в плену, Игрейния подвергала опасности брата. Но время бежало, а он так и не ответил на ее письмо. Если бы послание передали Питеру как управляющему замком на время отсутствия Эрика, он, пожалуй, не стал бы его ей показывать. Но Игрейния не задавала вопросов – она надеялась, что брат воспользуется услугой верного крестьянина, лудильщика или молочницы.Гонцы приезжали и тут же спешили назад. Однажды во время обеда в зале Питер с гордостью сообщил, что шотландцы отбили мощную атаку англичан у Лондонского холма. Затем сами напали на войско пришедшего на выручку Пемброку графа Глостера. Тот яростно защищался, но тем не менее отступил и скрылся за стенами замка Эр. Игрейния удивилась тому, как неожиданно забилось ее сердце – если бы что-нибудь дурное случилось с вождем, Питер не рассказывал бы об этом с таким удовольствием. Но тем не менее она спросила:– А что с людьми из нашего замка?Несмотря на обещание собственноручно предать Эрика смерти, она, с тех пор как уехал ее тюремщик, не переставала тревожиться. И Питер радостно заверил пленницу, что отряд Лэнгли в обоих сражениях вел себя храбро и достойно. Никто не погиб – только у одного юноши оказалась сломана рука.Ветер подул в другую сторону.Брюс взял верх. Но Эдуард бросил клич своим вассалам. Сбор назначили на восьмое июля в Карлайле, где к ним должны были присоединиться валлийцы, и король объявил, что сам поведет армию против Брюса.Игрейния размышляла: неужели и на этот раз, когда на ратном поле появится сам Эдуард и потребует покорности, шотландцу поможет его сила воли и хитроумная тактика? Она знала короля: прозванный Долговязым за свой высокий рост, он по праву считался отважным воителем. Об его отваге слагали легенды. И перед тем как умерла его любимая жена Элеонора, он нередко проявлял великодушие. И хотя его политика по отношению к Шотландии всегда отличалась непримиримостью и жестокостью, бывали случаи, когда король предпочитал силе терпимость. Обычно это случалось, если Эдуард считал, что дипломатия выгоднее войны.Игрейния стояла на парапете стены и наслаждалась нежной лаской солнца и легкого ветерка. Но внезапно услышала, как кто-то к ней подошел.– Прислушайтесь. – Это был Питер. Он внимательно смотрел на восток, где поле покато опускалось в сторону горизонта.Игрейния удивленно изогнула бровь – она ничего не слышала. Но вскоре поняла, о чем говорил Питер, не услышала, а скорее почувствовала сотрясение земли. А потом уловила звук – стук лошадиных копыт и посвист ветра: это множество воинов во весь опор мчались к замку.– Грегори предсказал, что они вернутся сегодня. Удивительный парень!Грегори и в самом деле оказался удивительным человеком. Игрейния начала учиться читать по его губам. Он точно сообщал день, когда родится жеребенок и когда пойдет дождь. Или когда выдастся солнечный день, даже если с утра небо закрывали грозные, темные тучи.Высоко на восточной башне прозвучал горн и крик стражника. В воздух взвился флаг, и Питер довольно заметил:– Точно, возвращаются!Игрейния ощутила странное смешанное чувство: страха и предвкушения чего-то хорошего. Дни без Эрика текли спокойно. Она занималась своими делами. И шотландцы относились к ней уважительно и с почтением, словно она была одна из них.А теперь…– Я рада, – произнесла она, – что ваши люди пережили все ужасы сражения. А теперь извините. Мне пора. – Ей внезапно нестерпимо захотелось уйти.Питер был слишком увлечен возвращением товарищей и не последовал за пленницей. Джаррета и кого-нибудь другого поблизости тоже не было.Игрейния хотела уединиться в своей комнате, но, оказавшись в зале, обнаружила, что он пуст. И вместо того чтобы подняться наверх, спустилась в подземелье. Факелы освещали каменный подвал, но рядом со склепами никого не было. Она удивилась, что ее нисколько не пугает соседство с погребенными и она может спокойно разгуливать среди захоронений. Поблизости упокоился Афтон, и если в катакомбах витал его дух, он станет ей стражем и утешителем. Игрейния прикоснулась ладонью к каменной стене и ощутила не душераздирающую боль потери, а сладостный укол воспоминаний. Потом ей стало любопытно, каким способом шотландцы замуровали потайной ход.Она не сразу решилась заняться обследованием подземелий. Но время было подходящее: отряд возвращался с победой – сейчас начнутся поздравления и тосты за Шотландию и короля Брюса. И о ней никто не вспомнит.Игрейния прошла мимо пустых камер – деревянные двери и решетки оказались открытыми. И не остановилась даже у пыточной, только по затылку пробежал неприятный холодок. Она быстро направилась туда, где любой непосвященный не увидел бы ничего, кроме тупика. Проскользнула мимо выглядевшей частью стены колонны и оказалась в том месте, где за едва приметной теперь аркой некогда начинался тайный ход, который тянулся глубоко подо рвом и выходил на южный берег реки.Она оглядела арку: если раньше та только казалась стеной, то теперь превратилась в настоящую стену – кирпичи накрепко связал известковый раствор. Но Игрейния не верила, что Эрик так основательно заделал ход, что при случае сам не мог бы им воспользоваться. Она не сомневалась: стоит как следует ударить топором или пикой – и преграда обрушится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111