Потом, окинув ее фигуру пристальным взглядом, сказал:— Да.— Знаете, если бы я жила во времена Магдалены, я бы отвесила вам пощечину, а после этого попросила бы вас покинуть мой дом и никогда больше здесь не появляться.Шон рассмеялся:— Думаю, в те времена я был бы ужасным ловеласом и передо мной не устояла бы даже ваша Магдалена! Полагаю, взять эту крепость было не так уж трудно — разве она не уступила своему воздыхателю?— Вы и ее воздыхатель — не одно и то же. Он был французом, а французов всегда считали покорителями женских сердец. Кеннеди же, если мне не изменяет память, — ирландцы.— Верно, ирландцы, но у нас в крови чего только не намешано. И французская кровь есть, и креольская, и испанская, и, возможно, даже африканская. Да что у нас? Сейчас чистой крови в Новом Орлеане ни у кого не осталось — поверьте мне!— Зачем вы мне все это говорите?— Но ведь должны же вы знать правду о человеке, с которым будете спать, верно?— По-моему, все ваши сегодняшние поступки и слова с точки зрения юриспруденции трактуются как «неприкрытое домогательство».— Неужели?— А-а, понимаю! Вы хотите соблазнить меня, чтобы вытянуть интересующую вас информацию?Шон покачал головой:— Информация информацией, но я хочу соблазнить вас потому… что после того, как встретил вас, меня словно огнем опалило.Мэгги опустила голову.— Давайте лучше поговорим о вашем отце. Кстати, вы, может, хотите пить? У меня есть чай со льдом, лимонад и пиво. Пегги принесет напитки на веранду. Оттуда открывается чудесный вид на реку. Глядя на воду, забываешь, что в мире есть гамбургерные Кинга.— Чай со льдом лучше всего, — ответил Шон.— В таком случае поднимемся на второй этаж и пройдем на веранду.Мэгги двинулась вверх по лестнице. Шон последовал за ней, но на лестничной площадке вдруг почувствовал сильное головокружение и остановился. Мэгги тоже остановилась, повернулась и посмотрела на него:— Что-то случилось?Шон покачал головой. Головокружение прекратилось так же быстро, как и началось.— Вы выглядите так, будто…— Будто что? — раздраженно спросил Шон. Он ни за что не признался бы, что находился на грани обморока.— Ну, не знаю… На улице так жарко… Когда заходишь с жары в прохладу, то бывает, что…— Я отлично себя чувствую! — отрезал Шон.— Извините, если я сказала что-то не то.Мэгги продолжила путь вверх по лестнице. Шон мысленно выругался. Даже юнцы знают, что не следует грубо разговаривать с девчонкой, которую намереваешься соблазнить.Она провела его в небольшую, обставленную антикварной мебелью гостиную на втором этаже. Двери здесь были распахнуты, и тонкие тюлевые шторы колыхались от ветра.— Когда вы приехали, я была на веранде и предавалась созерцанию и приятному безделью, — сообщила Мэгги.Они вышли на веранду, расположенную над аккуратно подстриженной лужайкой, которая спускалась к реке. На веранде стояли плетеные стулья. На столе лежала раскрытая книга, и ее страницы шевелил ветер. Это был последний роман Джона Гришема.«А что, собственно, ты ожидал увидеть? — спросил себя Шон. — Инструкцию по отрубанию голов?»Мэгги опустилась в плетеное кресло и вытянула длинные, покрытые золотистым загаром ноги. Неслышно появилась Пегги с подносом в руках, расставила на столе высокие стаканы с ледяным чаем и тарелочки с бутербродами, свежими овощами и чипсами.— Хорошо, когда утром в субботу приходят гости, правда? — спросила она у хозяйки.Мэгги с усмешкой посмотрела на Шона:— Особенно когда приходят званые гости…Когда Пегги вышла, Шон, проследив за ней взглядом, заметил:— Милая женщина.— Вы, должно быть, полагали, что двери у меня отпирает Франкенштейн?Шон взял со стола стакан с чаем и тоже уселся в кресло.— Нет, — сказал он. — Честно говоря, я ожидал встретить подобие привратника из фильма «Семейка Адаме».Находиться на веранде было приятно. С реки дул чуть влажный ветерок — прохладный и освежающий. Шону крайне редко приходилось вот так спокойно сидеть, ничего не делая, и беззаботно обозревать окрестности. Даже если у него и выдавалось свободное время, он проводил его в шумной крм-пании друзей за кружкой пива.— Пегги чудная. Она как дар небес. Я обожаю ее.— И долго она у вас служит?— В молодости она работала на мою мать. Потом моя мать поступила так, как поступают все Монтгомери, то есть уехала в Европу и обосновалась там. Семь лет назад из Европы приехала я, взяла Пегги на службу, и с тех пор мы с ней не расставались. Она настоящий клад. Знает, как вести хозяйство, очень аккуратна и трудолюбива. Уезжая, я спокойно оставляю на нее дом.— Стало быть, Пегги живет здесь?Мэгги улыбнулась:— Вопрос, конечно, интересный. Непонятно только, кто его задает: мой потенциальный любовник или полицейский? Вы, наверное, полагаете, что Пегги видела, как я возвращалась ночью домой, перепачканная с ног до головы кровью и с мечом в руке? Вас это интересует? Или, быть может, вы просто хотите знать, не войдет ли она без стука в спальню в самый неподходящий момент?Шон усмехнулся: ответ Мэгги показался ему циничным. Он решил отплатить ей той же монетой.— Я и сам точно не знаю, как расценивать этот вопрос. Возможно, он касается и той и другой темы, а может быть, относится лишь к вашей домоправительнице. Мне вдруг захотелось узнать, как она управляется с хозяйством. Ведь дом у вас, как ни крути, большой, а Пегги-то одна-одинешенька. Даже не верится, что она одна поддерживает здесь безукоризненный порядок.Мэгги в этот момент подумала, что, возможно, зря напустилась на лейтенанта. Вздохнув и еще раз взглянув на реку, она перевела глаза на Шона.— У Пегги есть свой собственный дом — мы перестроили сарай, где раньше стояли экипажи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98