Раньше такого никогда не
было, к тому же она вспомнила, что ее хозяйка Кикарани строго ей наказала,
что никто не должен знать об этом благородном господине.
Хонакура зашипел.
- Даже жрецы здесь продажны, этого я и опасался! Вас обнаружили,
светлейший!
- Минуточку, - громко сказал воин, не спуская глаз с Джа и все так же
улыбаясь. - Так она вошла и увидела меня?
- Нет, светлейший, - Джа почувствовала, что краснеет.
- Но уже сам факт того, что ей не дали войти, позволит им сделать все
выводы, - рассерженно произнес жрец.
Воин не обратил на него внимания.
- И что ты сделала, Джа?
Она опустила голову и прошептала, что сняла платье, закрыла воина
своим телом и сделала вид, что они развлекаются. Женщина не вошла, а
снаружи она не могла хорошо его рассмотреть.
Наступило молчание, потом, все еще дрожа, она посмотрела на него и
увидела, что он улыбается, нет, смеется, и странно было видеть эту
мальчишескую усмешку на таком мужественном лице.
- Жаль, что я был без сознания! - сказал он. Потом он повернулся к
жрецу. - Повторяю, у меня нет претензий относительно слуг.
Хонакура сиял.
- Это рука Богини! Да, я не ошибся, когда подумал, что это Она
привела вас сюда! Возьмите миллион рабынь, светлейший, и вы не найдете ни
одной, которая догадалась бы защитить вас таким образом и захотела бы это
сделать.
- Рабыня? - Ее пугала его улыбка, а о том, каков он в гневе, она не
решалась и подумать. - Так эта линия на лице означает, что ты рабыня?
Она робко кивнула, и его гнев теперь обратился на жреца.
- И кто же владеет этой рабыней?
- Я полагаю, храм или жрица Кикарани, жрец не испугался, он только
слегка удивился. - А что, светлейший?
Воин не ответил. Некоторое время он хмуро смотрел перед собой, потом
невнятно произнес:
- Из какой помойной ямы все это взялось? - он пожал плечами и опять
обратился к жрецу - Итак, я должен убить этого человека... Хардуджу... да?
А его друзья?
Кажется, старика это удивило.
- Если вы говорите о воинах, светлейший, то они с почтением отнесутся
к вызову и к тому, что за ним последует. Я уверен, что большинство из них
- люди чести. Затем, когда вы получите власть правителя, вы сможете
наказать изменников, обеспечить паломникам должную защиту и выловить
разбойников.
- Понятно, - он замолчал и уставился в пол. Мимо с грохотом прошла
вереница мулов, копыта выбивали стаккато по булыжникам дороги, погонщики
радостно кричали, завидев впереди конец своего долгого путешествия. По
дороге брела лошадь. Солнечный бог спустился совсем низко, и светлое пятно
на стене порозовело. Жужжали мухи. Воин лениво отгонял их, а иногда ловил
муху рукой. Потом он хмуро посмотрел на жреца.
- Хорошо, а где я сейчас?
- В этом домике обычно останавливаются паломники, - пояснил Хонакура.
- Где это?
- Сразу за городом.
- А что это за город? - голос его звучал все глуше, в нем таилась
опасность.
- Город у храма, светлейший, - терпеливо отвечал жрец. - Храм Богини
в Ханне.
- Ханн? Благодарю вас, - кивнул воин. - Никогда раньше об этом не
слышал. Какой... Где... - он взревел от бессилия, а потом резко выпалил: -
На какой большой части суши, окруженной соленой водой, мы находимся? -
Казалось, он сам удивлен не меньше, чем они.
- Соленой водой? - повторил Хонакура. Он взглянул на Джа, как будто
надеясь получить у нее помощь. - Мы сейчас на острове, светлейший. Он
лежит между Рекой и ее маленьким рукавом, но вода здесь не соленая. Рукав
не имеет имени, но иногда его называют Рекой Судилища, - быстро добавил
он, чтобы предотвратить дальнейшие расспросы.
- А как называется большая река?
- Просто Река. - В голосе старика послышалось отчаяние. - Другой нет,
поэтому зачем ей имя? - Он замолчал, а потом добавил: - Река - это Богиня,
а Богиня - это Река.
- Вот как? - Воин в раздумье потер подбородок. - А какой сегодня
день? - спросил он.
- Сегодня День Наставников, светлейший, - ответил жрец. Увидев, как
смотрит на него воин, он нахмурился и резко произнес: - Третий день
двадцать второй недели года двадцать семь тысяч триста пятьдесят пятого от
основания храма.
Воин застонал, а затем вновь воцарилось долгое молчание.
Светлое пятно на стене исчезло, и в домике стало темнее. Воин
поднялся, подошел к окну и, опершись локтями о подоконник, стал смотреть
на дорогу. Его огромное тело загородило и без того слабый свет. Через
шторы, закрывающие вход, Джа могла различить очертания прохожих -
работники шли домой с полей, рабыни - такие же, как и она сама, вели
паломников в домики. Проехал всадник, и воин, выругавшись, отпрянул от
окна.
Он прижался спиной к стене между окном и дверью, так что его лицо
скрылось в тени, сложил руки на груди - у большинства мужчин такие ноги,
как у него руки, - и опять обратился к жрецу.
- Очень интересная сказка. - Его глухой голос звучал совсем тихо. -
Есть только одна маленькая неувязка - я не воин. Я не знаю даже, как взять
меч в руки.
- Светлейший, - взмолился Хонакура, - вас все еще беспокоят
последствия изгнания демона и удара по голове. Я пришлю к вам целителя...
Вы отдохнете еще несколько дней, и потом ваши силы восстановятся.
- Или я умру, вы сами так сказали.
- Да, это так, - отозвался старик печально, - сейчас опасность
возросла, ибо если правитель застанет вас больным, он несомненно вызовет
вас на поединок. Это - его последняя надежда.
- Нет, все не так, - глухой голос звучал все с той же непривычной
мягкостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109