вынужденное бездействие раздражало его. Он
успел бросить последний взгляд на долину и на храм, высившийся в ее
сердце. Вот все исчезло. Может быть, когда-нибудь он еще вернется сюда,
чтобы вернуть меч... А может и нет.
Дорога, которая теперь превратилась в узкую тропинку, петляла в
зарослях, которые становились все гуще и гуще и напоминали уже настоящий
тропический лес - кроны деревьев заслоняли небо, а корни сплетались под
ногами так, что не видно было земли. Стало темнее. До беглецов еще долетал
приглушенный рокот водопада, но вскоре и он затих, и теперь слышался
только ровный монотонный шаг мулов, совершенно безразличных к человеческим
тревогам и волнениям.
Иногда они выходили на поляны, где на красной земле росли какие-то
злаки, но Вэлли не знал, что это такое; иногда их тропа разветвлялась, и
маленькие дорожки уводили в глубь таинственных джунглей. По этой дороге
мало кто ходил. Им попадались паломники, которые шли по двое и по трое, а
некоторые, те, что побогаче, ехали верхом на мулах. Но когда день стал
клониться к вечеру, им начали попадаться крестьяне. На беглецов они
внимания не обращали.
Разбойников пока не видно, но ведь они не будут заранее оповещать о
своем прибытии, и поэтому расслабиться Вэлли не мог. Дорога, кажется,
просто создана для них: она петляет, извивается, сворачивает, и на каждом
таком повороте он ожидал встретить вооруженных людей.
Обвязанный подушками, Вэлли обливался потом. Его все время донимали
мухи. Во фляге уже ничего не осталось. Стремени в этом Мире, видимо, еще
не изобрели, и седло превращалось в настоящее орудие пытки, а влажная
одежда натирала на коже мозоли. Почувствовав, что угроза теплового удара
вполне реальна, Вэлли решил поберечь остатки порядком израсходованных сил.
Он спешился, снял с себя свой маскарадный костюм и остался в одной юбке.
Чувство облегчения не поддавалось описанию. Под подушками он прятал
ботинки. Вэлли надел их, засунул за пояс нож погонщика и побежал догонять
мулов.
Вот он поравнялся с Зорькой. Вид у нее был жалкий и несчастный. Вэлли
пробовал заговорить, но она только поморгала глазами и не ответила.
- Ничего, скоро приедем! - заверил он и не мог удержаться, чтобы не
похлопать ее по чудному бедру. Через несколько дней Нанджи, возможно,
будет предоставлена честь поделиться.. Нет. Он твердо подавил эту
похотливую мысль.
Вэлли подошел к Хонакуре, с беспокойством замечая, какой у старика
измученный вид.
- Как вы себя чувствуете, священный?
Тот ответил не сразу. Хонакура взглянул на него и сказал:
- Плохо. Но вы же ничего не можете сделать. - И он опять закрыл
глаза.
Катанджи улыбался не так широко, как его брат, но он старался изо
всех сил, и поездка явно была ему по душе. Если говорить о жизни воина, то
ему определенно повезло: он просто не знал, что успел испытать больше, чем
обычному человеку доводится испытать за многие годы.
Вэлли окликнул Нанджи, тот спешился и подошел к нему. Он сразу же
заметил нож и хмуро на него покосился. Катанджи уставился на тех, кто шел
сзади, и картина показалась ему довольно забавной.
- Позвольте мне взять свой меч. - Безоружным Нанджи не ходил с самых
ранних лет и сейчас без своего любимого клинка, должно быть, чувствовал
себя ужасно неуютно.
- Еще рано! - ответил Вэлли. - Я разделся только потому, что начал
зажариваться. Ты же видел Тарру - я думаю, он останется на пристани. Но
вдруг ему вздумается вернуться сюда? К тому же здесь могут проходить его
гонцы. Поэтому для мечей еще не время. Если услышим стук копыт, я спрячусь
в кустах. А теперь расскажи мне, что ты знаешь о пирсе.
- Я бывал там только один раз, - ответил Нанджи, - еще когда был
Первым. - Взгляд его стал отсутствующим: Нанджи искал в своем безотказном
банке данных нужную информацию, и горестное выражение постепенно исчезло с
его лица.
Вэлли было очень жалко его. Ведь только сегодня утром мир стал таким,
каким Нанджи хотел его видеть. Он сделал свой первый вызов, доказал свое
мужество, выиграл свой первый бой - все это очень много для него значит.
Он стал воином, получил ранг и мог сделать брата своим подопечным, мог
купить эту рабыню. Как, наверное, ему хотелось показать ее в салоне!
И вот опять все меняется, все становится еще хуже, чем было раньше. У
его героя оказались не только глиняные ноги, но и копыта дьявола. Пробило
полночь. Карета Золушки превратилась в тыкву.
- Дорога выходит на открытое место, - сказал Нанджи, - это у самой
воды, в длину и в ширину примерно сто шагов. Там за ограждением стоит
только один дом, вахта. В длину примерно двадцать шагов. На пристань можно
выйти только через вахту. С обеих сторон там большие арки. Под ними
находятся стойла для лошадей, а все помещения, кухня и все такое - с
другого конца. В ту пору этими постройками не особенно пользовались, все
было запущено. На втором этаже - сеновал, больше ничего. Там, где стойла,
окон нет, это значит... вниз по течению.
- Отлично! - сказал Вэлли. - Прекрасное сообщение, мастер.
Улыбка Нанджи умерла, не успев родиться. Некоторое время они шли
молча, сосредоточенно отгоняя мух.
- Перед самой пристанью я уйду от вас, - сказал Вэлли. - Тогда ты
достанешь свой меч. - Он посмотрел на Катанджи. - Теперь слушай. Я хочу,
чтобы ты, Нанджи, привел всех в Ханн. Не спорь! Это - лучшее, что ты
можешь для меня сделать, ведь иначе мне самому придется обо всех
беспокоиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109