– В наши дни не считается зазорным для женщины думать так же, – заявила она. – Ну, если я увижу на улице высокого, светловолосого… гм… с голой грудью… Словом, сейчас это не редкость.
– Спасибо, – хмыкнул он. – Я запомню, если смогу. Но я хотел сказать, что в Мере мечты и впрямь становятся явью.
– Это как?
В неожиданно наступившей тишине он опустил взгляд на Киллера, лежавшего в темноте; только жезл в его руках продолжал светиться.
– Возьмем в качестве примера Киллера. Страшненький, конечно, но все же пример. Я уже говорил, насколько он неразборчив. Допустим, он воспылал страстью к той же самой Мэри Смит и начинает увиваться за ней. Она предлагает ему идти… в общем, исчезнуть. Ничего особенного, но однажды в ответ на очередной заход Киллера она соглашается. Отлично, в его коллекции появляется еще одна галочка. Вот только Мэри Смит может ничего и не знать об этом!
– Джерри! Как?
Он хохотнул.
– Киллер объясняет это так, что богиня Афродита сжалилась над ним и приняла обличье Мэри Смит. Я называю это исполнением желаний, хотя как знать? Возможно, Мэри Смит на самом деле развлекалась с Киллером, а всем остальным просто врет.
– Но… – Теория казалась слишком бредовой, чтобы воспринимать ее всерьез.
– Я думаю, и у этого существуют свои пределы, – продолжал он. – Тебе не удастся иметь двух мужей – это было бы слишком очевидно, но правда в Мере – это то, во что ты веришь. Действительность относительна. В Мере не существует черного и белого. Но если уж я доставлю тебя в Меру, Ариадна, я постараюсь завести с тобой роман, будешь ты знать об этом или нет.
– Ты доставишь меня в Меру, Джерри Говард, – произнесла она, – и тебе не придется беспокоить богиню Афродиту, чтобы та хлопотала вместо меня.
Они сидели и молча смотрели друг на друга, потом он вздохнул и поднялся подбросить дров в огонь.
Снаружи послышался ропот, словно там собиралась в ожидании толпа.
Джерри тоже услышал этот шум, но вернулся и сел, не обращая на него внимания.
– Что привлекает их сюда? – пробормотал он себе под нос. – Откуда их столько?
– А слова Киллера? – спросила она. – Он говорил о Клио, а потом сказал что-то насчет Эроса. Что-то вроде «это не всегда Эрос»?
Он хрипло кашлянул. Шум на улице стих и вернулся, но гораздо громче, словно настраивался оркестр, или… или толпа ожидала выхода команд на поле? Джерри заговорил громче, как бы пытаясь заглушить этот шум.
– Это случилось месяц назад, и это всего один случай из многих за долгие годы. Я возвращался вечером домой, и меня окликнул Лопес – еще один друг. Он зазвал меня на партию в шахматы, и мы потягивали вино, и курили гаванские сигары, и играли в шахматы, пока не напились до того, что забыли, какого цвета наши фигуры или мы сами. Лопес настолько черен, что в Мере стал темно-синим, так что можешь себе представить наше состояние…
Шум во дворе усиливался, и ему приходилось говорить все громче.
– В конце концов я добрался до дома, залез к себе в мансарду, и обнаружил там Киллера – спящего.
Даже в полутемной комнате заметно было, как он покраснел.
– В общем, я спустился вниз и почитал немного. Возможно, я держал книгу вверх тормашками, но это ничего не меняло. На столе стояли два бокала и бутылка из-под вина. Немного позже Киллер тоже спустился и сказал что, пожалуй, пойдет.
– А ты что сказал?
Толпа за стенами ревела уже оглушительно, и Джерри покосился на окна.
Потом рев немного убавился.
– Я сказал, я рад тому, что он смог зайти… и надеюсь, что он провел вечер так же приятно, как я.
Неожиданно для самой себя она сжала его руку.
– Ты хороший друг Киллеру, Джерри. Подозреваю, лучше, чем он того заслуживает.
– Нет! – ответил он, и его снова заглушил рев. Если считать, что средний демон производит шума столько же, сколько человек, у дома их собралось несколько тысяч.
Потом все неожиданно, жутко оборвалось, и в наступившей тишине Джерри продолжал как ни в чем не бывало:
– Иногда он просто маленький сукин сын, Ариадна, но при всем при том он самый надежный, верный друг, какой только может быть у человека. Он необходим Мере; вот почему я вспомнил про Фермопилы. Античный грек хранил верность прежде всего своему городу, полису… Киллер перенес эту свою верность с Феспий на Меру.
Крики… крики… КРИКИ… Что это они кричат? Похоже на слово…
– Вот оно, – пробормотал Джерри. – Мне нельзя произносить его, но ты и сама услышишь. Они там приветствуют чемпиона. Большого босса собственной персоной.
Аст… что там?.. Астер?
– Он заведует в Аду отделом Меры, – мрачно усмехнулся Джерри.
Восторженный рев поднялся до немыслимой интенсивности, продержался на этой ноте несколько секунд… и резко оборвался как по взмаху дирижерской палочки. Джерри взял один из автоматов.
– Но тут есть одна загвоздочка, – произнес он, как ни в чем не бывало возвращаясь к прерванному разговору. – Ты никогда не можешь быть уверен до конца. Я всегда отвергал притязания Киллера. Не по мне эти игры, а в Мере они мне и вовсе не нужны. В ту ночь он услышал, что я согласился… и наверняка это было не в первый раз. Но сам спросить меня об этом он не решается. Он никогда не знает, где я, а где бог Эрос в моем обличье, и если он спросит меня, я буду отрицать все.
– Но здесь…
– Но здесь, – договорил он за нее, – здесь Внешний Мир, и есть только Джерри. Сегодня он спросил. И я солгал ему. И еще я дал ему обещание, – пробормотал он чуть слышно. – Это тоже…
Вовсе не обязательно было говорить ей это. И если все, что он рассказал ей, – правда, ему вряд ли придется гордиться этим обещанием по возвращении в Меру. Разве что гордиться тем, что он, Джерри Говард, всегда держит слово.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75