Сделав глубокий вдох, он вздрогнул. Рубашки на нем не было, и холод пробирал его до самых костей. И, конечно же, рыцари забыли принести обратно одеяло, после того как окатили пол в фургоне несколькими ведрами воды, чтобы смыть грязь.Откуда-то из-за кухни послышались нечеловеческие, полные ужаса и боли вопли Лвид. Вопли продолжались долго, и он старался их не слышать. Бедная женщина не сделала ничего, что заслуживало бы такого жестокого наказания.Сенред дернул цепи, размышляя, как бы ему освободиться от них. То же самое он обдумывал вот уже много дней.Да покарает господь их прогнившие души!Закрыв глаза, Сенред все старался не слышать воплей валлийки. «Погрузи свой ум во тьму, только так ты сможешь спастись от безумия». Он выудил эту латинскую пословицу из глубин своей памяти, как вылавливают рыбу из темного пруда. Жильцы домов Амфиона и Кадма!Нет в жизни, до конца ее, поры,Какую я хвалил и порицал бы.Возносит счастье и свергает счастьеСчастливых, а равно и несчастливых,И рока не откроет нам никто.Креонт казался всем благословенным… Перевод С. Шервинского и Н. Познякова.

Он услышал шум, и стихотворные строки сразу же вылетели из его головы. Открыв глаза, Сенред увидел, что к фургону подходят рыцари в латах. Не успел он пошевелиться, как они навалились на него. Их было семеро. Семеро против одного избитого, связанного человека.Действуя ловко и проворно, они высвободили его из цепей, оставив наручники и ножные кандалы, и вытащили из фургона. Он ругал их по-нормандски, французски и саксонски. Но, занятые своим делом, они не обращали на это никакого внимания. Они тащили его за кухню, откуда все еще слышались вопли Лвид. Его пятки волочились по земле, и он был бессилен что-либо предпринять. Все, что он смог, это слепо махнуть своими скованными руками, и кто-то его ударил. Когда он попробовал сопротивляться, все разом закричали и принялись ругаться.Сенред попробовал вывернуться из их рук. Но они еще крепче вцепились в него. И тут он понял, что они стараются сорвать с него остатки одежд. Его поножи. Сапоги.Прежде чем он мог что-либо сделать, они прижали его к бревенчатой стене. Теперь он оказался лицом к ним. С двумя-тремя он еще мог бы справиться, но не со всеми семерыми. Стараясь, чтобы его мысли прояснились, он тряхнул головой. Лучше оказать хоть какое-нибудь сопротивление, чем подвергнуться пыткам.Вдруг он увидел на земле с полдюжины бадей. Господи, что они собираются делать?– На, получай, псих! – провопил один из нормандцев. Он схватил бадью и размашистым движением выплеснул ее содержимое на Сенреда.Ледяная вода словно обожгла его. На какой-то миг у него перехватило дыхание. Тут на него опрокинули еще одну бадью. Он знал, что существует много видов пытки, но о такой, которая начинается вот так, он не знал. Полуослепленный, он пошатнулся в их сторону. Они окружили его.Вода лилась на него со всех сторон. Сенред попятился назад и ударился о стену.– Это тебе приветствие от графини Луны! – выкрикнул один из рыцарей.– Хорошенькое мы тебе устроили купание, псих! – воскликнул другой. 6 За деревней Чёрк дорога, которая вела на восток, несколько лиг шла вдоль мелкой речушки, называвшейся Тау. Кругом лежала открытая, чуть всхолмленная плодородная местность, хотя в этом году вся пшеница была выжжена засухой. Эверард заметил, что, хотя стоял уже поздний октябрь, поля так и не были вспаханы, зелеными были только деревья, росшие у самой речки.Солнце уже стояло высоко, и, глядя вперед, предводитель отряда наметил на зеленом берегу реки место для привала. Какое-то время он наблюдал за сержантом Карсфу, который ехал вдоль колонны рыцарей: пятьдесят в авангарде, пятьдесят в арьергарде, за обозом. Даже в полях, где за ними никто не наблюдал, за исключением нескольких вилланов, Эверард строго следил за дисциплиной своих рыцарей. Кое-кто за его спиной поругивал приверженность Эверарда к железной дисциплине, но он знал, что, оказываясь среди других солдат, как, например, на этой свадьбе, они любили похвастать своей выучкой.Он проехал на своем скакуне мимо фургона-кухни и телег со всяким скарбом. Как настоящий солдат, Эверард ненавидел обозы, ибо они замедляют движение боевой колонны, к тому же с повозками случаются частые поломки. Однако ни одна знатная леди не может обходиться без этого, ведь ее всегда сопровождают слуги, и она должна иметь с собой всю необходимую утварь. Впрочем, в этом была и своя выгода: фургон-кухню обслуживали семь поваров, и рыцари могли надеяться на сытный обед вместо обычного в таких случаях сухого пайка или случайно подстреленной дичи.Эверард въехал на дорожную насыпь и двинулся вдоль колонны, обращая особое внимание на внешний вид англичан. Их лица казались суровыми и грозными. Вот Эдвин Хейстингс, вот Харольд Атсон, два Эдмунда, два Эдгара, даже один Хрольф. Как бойцы, англичане были стойкими и смелыми, все наделены крепким сложением, присущим обитателям южных сакских земель.Однако англичане, хотя и присягнули в верности своим завоевателям нормандцам, в глубине души питали к ним жгучую тайную ненависть. Тем не менее они хранили нерушимую верность принесенной ими присяге. Ставя себя на их место, Эверард не мог дать прямого ответа на вопрос: а как он сам вел бы себя?И все же не было никакого сомнения, что англичане едва ли не самые лучшие наемники. Слишком многие из прибывающих из Нормандии рыцарей мечтали только о том, чтобы поскорее разбогатеть, разбогатеть любой ценой. Алчность толкала их на самые безрассудные поступки, хотя в эти времена, через шестьдесят лет после завоевания Англии нормандцами, шансы нажить большое состояние были невелики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99