Дно фургона было завалено пустыми мешками, принадлежавшими аббатству, и грубая мешковина так и липла к его окровавленным ссадинам.– Зачем ты затеял с ними перебранку, а потом еще и драку? – укоризненно произнесла она. – Чокнутый ты, что ли? Этот здоровенный рыцарь, его называют «сторожевым псом миледи», готов был заживо содрать с тебя кожу. Пленник не ответил. Его заплывшие глаза еле открывались. Он вновь тряхнул головой и окровавленной рукой подтянулся к решетчатому борту повозки.– Где? – прохрипел он.Лвид оглянулась. Медведь все еще продолжал ходить по кругу, беспорядочно махая лапами. Зрители и стражники одобрительными возгласами приветствовали его ужимки.– Где лорд? – переспросил мужчина. – Где?Лвид скосила глаза в сторону.– Тс-с. Это не лорд, а леди, – прошептала она, обводя взглядом толпу. – Графиня Морле. Вон та высокая красивая леди в зеленом платье.Он прижал лицо к деревянной решетке, вглядываясь в ту женщину, которую ему показала колдунья.– Графиня.Лвид, протянув руку, схватила его за плечо и оттащила от решетчатого борта. Он не сопротивлялся, только постанывал. Когда она отпустила его рубашку, ее рука была перепачкана кровью.– Лежи спокойно, – прошептала Лвид. – Не гляди на нее и, упаси бог, ничего не говори. Не то они снова изобьют тебя, а то еще, чего доброго, отрежут язык.Он перекатился на спину и даже издал распухшими губами что-то похожее на смешок.– Что они с тобой сделают, Лвид? – сипло спросил он. – После того как состоится епископский суд?Колдунья ответила не сразу:– Что они со мной сделают? Эти римские священники, если на то будет их воля, быстро разделаются со мной.– Тогда подумай о себе. – Он закрыл глаза. – Умрешь ли ты здесь, во дворе замка, принадлежащего этой проклятой суке, или позднее – какая тебе разница?Медведь закончил свое представление, и рыцари вернулись к фургону. Лвид, опустив голову, забилась в уголок и обхватила руками колени. Пленник так и остался лежать с закрытыми глазами. 3 – А ведь я очень хорошо помню твоего отца, – сказал епископ Честерский, бросив взгляд на блюдо с приправленной луком вареной говядиной, которое, стоя на коленях, держал слуга. – Если бы не преданная поддержка твоего отца и первого графа Фулка де Конбурга, твоего деда, – добавил он, вооружаясь ложкой, – наш благословенный Генрих, да дарует ему господь неистощимую мудрость и полную казну, так и не вступил бы на славный, праведный путь, который привел его на престол.Констанс сразу поняла, почему епископ вдруг вспомнил о ее отце. Они оба смотрели, как его незаконнорожденный сын Жюльен Несклиф прошел мимо пирующих, а затем мимо рыцарей Святого Ботольфа, состязавшихся в борьбе в боковом проходе. Жюльен и его брат были живыми напоминаниями о покойном отце с его орлиным носом и характерными для всех Конбургов волосами. У ее отца было два незаконнорожденных сына, которые не могли унаследовать Морле, и три дочери, три законные наследницы, женитьбой на которых король Генрих вознаграждал за услуги своих самых достойных приверженцев. Последней из этих наследниц была Бертрада.Молодой слуга с блюдом мяса двинулся, не поднимаясь с колен, в сторону Констанс, потревожив по пути сон одного из охотничьих псов епископа. Серый пес зарычал и наверняка бросился бы на слугу, если бы епископ не схватил его за ошейник. Чтобы разрядить обстановку, Констанс послала молодого слугу обслужить де Клайтонов. Остановившись возле них, Жюльен беседовал с Робертом Фицджилбертом, который должен был присутствовать на свадьбе Бертрады в качестве посланника короля.Продолжая наблюдать за ними, Констанс пригубила вино. Более двадцати лет назад Клеры вступили в заговор с ее отцом и другими соседними валлийскими аристократами с целью возвести на трон Генриха, что впоследствии, естественно, немало поспособствовало и их личному благополучию. В знак благодарности новый король присвоил Жильберу де Конбургу титул графа. За годы царствования Генриха Клеры, как обычно называли Фицджилбертов, невероятно разбогатели и обрели большое могущество.Глядя на Жюльена, Констанс думала, что господь бог сотворил точное подобие истинного владельца Морле. Ее отец довольно щедро вознаградил своих незаконнорожденных отпрысков. Жюльен обладал поместьем и землями в Несклифе, восточнее Экльсхолла, и, казалось, был вполне доволен своим положением.С кувшином вина к Констанс подошел молодой слуга из числа оруженосцев, таких называли тогда сквайрами. Опускаясь на колени, он пошатнулся и вынужден был опереться одной рукой об пол. При этом вино выплеснулось прямо на юбку Констанс.С сердитым восклицанием Констанс попыталась затереть пятно. Другой слуга принес ей салфетку, но она повелительным взмахом руки прогнала их обоих.Она поискала глазами, нет ли поблизости слуг де Жервилей. Конечно, помешать слугам, особенно юным сквайрам, напиваться на свадебном пиру довольно-таки затруднительно, но, с другой стороны, она вовсе не обязана терпеть подобное поведение.Епископ положил свою ладонь на ее руку.– Миледи Констанс, – его щеки раскраснелись, он дышал винными парами прямо ей в лицо, – в тот роковой день в Новом Лесу господь призвал на помощь Генриху самых отважных его подданных. Таких, как ваш отец.Констанс пробормотала несколько ответных слов. Во хмелю епископ Честерский любил повторять уже много раз слышанные ею истории, а уж сколько раз он рассказывал о том, как Жильбер де Конбург и ее дед завоевали вечную благодарность Генриха, возведя его на английский трон, даже и сосчитать было бы трудно.Притворившись, будто ей надо поправить прическу, Констанс вытащила руку из-под его ладони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99