— Все это хорошо, но маловато.— Ладно, — устало кивнула Долгорукая, — уговорили. Завтра в город поедем — отпишу вам поместье.— Мария Алексеевна, благодетельница! — радостно воскликнул Забалуев, но осекся — слишком громко получилось, и дальше уже зашептал. — Никогда не забуду вашей доброты.— И я не забуду, — тихо сказала Долгорукая.— Я ваш, весь ваш! Можете на меня рассчитывать!— Хотелось бы верить… — кивнула Долгорукая.— Верьте, верьте, а уж я вас не подведу. И давайте выпьем за наш союз!— Надеюсь, вы принесете опечатанную бутылку из подвала?— А вы шутница, Мария Алексеевна! Я сейчас прямо и распоряжусь.— Да разве ж это шутка! Так, баловство. А вот когда я по-настоящему шутить начну, сразу догадаетесь. Только смотрите, чтобы поздно не оказалось, — шепотом добавила Долгорукая вслед уходившему Забалуеву.Когда Корф пришел в себя, то первое, что он увидел, было лицо Сычихи. Владимир сильно встряхнул головой, пытаясь сбросить это наваждение, но лицо никуда не исчезло, а в голове к шумам и глухой боли прибавилось кружение.— Ты почему здесь? — с трудом разлепляя иссохшие губы, спросил Корф.— Не помнишь? Совсем ничего не помнишь?— А что я должен помнить?— Как гулял в трактире, подрался с трактирщиком?— Не знаю, может быть… — Владимир сделал попытку приподняться на узкой и низенькой деревянной кровати, но тут же вынужден был опереться на спинку — в глазах вспыхивали и гасли маленькие серебряные звездочки, а слабость была такая, что тело казалось невесомым и совершенно чужим.— Давно я так?— Время торопится, и тебе надо торопиться.— Куда, зачем? — обреченно махнул рукой Владимир. — Я один, без денег. Отравитель моего отца женился на моей бывшей невесте! Я не вернул поместье, не наказал убийцу!— Но ты еще можешь это сделать, — Сычиха попыталась положить ладонь ему на лоб, но Владимир отшатнулся.— У меня нет свидетельств выплаты этого проклятого долга. У меня нет ничего против Забалуева. Что я могу? Я устал воевать. Мне надоело.— Это не ты говоришь, это брага. И разве ты не воин?— Но почему, почему за все приходится воевать?! За правду, за любовь и даже за то, что мне и так принадлежит по праву?— Зря только тратишь силы на вопросы, вместо того, чтобы искать ответы.— А что изменится оттого, что истина откроется мне? Все чудесным образом перевернется? Воскреснет отец, Анна полюбит меня?— Найди убийцу отца, и ты вернешь себе поместье. И любовь вернется к тебе.— Что ты меня гипнотизируешь? Я же не девица — верить в твои заговоры и видения.— А ты и не верь, ты просто встань и иди.— Куда?— Чтобы жить в будущем, надо понять прошлое. Ищи там, — тихо сказала Сычиха и исчезла, словно на самом деле привиделась ему.Но нет, она, конечно, была в его комнате — на столе остывал приготовленный ею отвар. Корф понял: это для него и, поморщившись от горечи, выпил всю кружку. Через полчаса он почувствовал облегчение в голове и во всем теле. Руки, ноги — все было на месте. Он стал бодрым, уверенность вернулась к нему. Пожалуй, Сычиха права: валяться в пивной недостойно героя войны и дворянина. Больше никаких слабостей — он должен найти убийцу отца. Как она сказала — ищи ответы в прошлом? Хорошо, он тотчас же отправится в имение Забалуева и попробует разыскать там свидетельства своей правоты.Владимир заплатил хозяину гостиницы за лошадь и отправился на поиски дома Забалуева. Ему пришлось немало поплутать по проселочным дорогам — судя по всему, Забалуев большого хозяйства не держал, поэтому мало кто видел его крепостных. Да и в гости он никого не приглашал, все больше сам навещал соседей и приятелей по карточной игре.Когда Владимир добрался до имения Забалуева, солнце уже перевалило зенит. Под выпавшим утром снегом дом казался обычным особняком — не лучше и не хуже его собственного. Но подойти Владимиру к дому не дали. Едва он появился на дорожке, на него бросились с лаем три мохнатые собаки. Они не нападали, но обступили и принялись рычать, выразительно демонстрируя солидные клыки. Следом за собаками показались сторожа — три дюжих мужика в дохах и с ружьями наперевес.— Здорово, братцы! — крикнул им Корф. — Собак-то отозвали бы.— Здорово, барин, коль не шутишь! — неласково откликнулся один из них. — Фу, псины, фу!— Мне бы хозяина твоего повидать, Андрея Платоновича, — с благодарностью кивнул Корф, видя, что собаки отбежали и два других мужика увели их за поводки к крыльцу.— Нет его, — покачал головой сторож.— Так проводи меня в дом. Я его подожду.— Не велено!— Как же не велено?! Мы с твоим барином договорились. Если я уйду, он приедет и тогда уже точно велит тебя выпороть за такое гостеприимство!— Не стращай, барин, и не лезь на рожон! Мы зайцев бьем без промаха.— А вот это я сейчас и проверю, — Корф стремительно сделал шаг к сторожу и выхватил у него ружье. Мужик оторопело уставился на него и пуще прежнего замотал головой.— Зря ты это, барин, — с угрозой в голосе сказал один из вернувшихся сторожей. — Фирс у нас ротозей известный, ружье зарядить забывает.— А вот мы свои завсегда наготове держим, — поддержал его третий сторож.— Ладно, — кивнул Корф, поняв, что диспозиция неудачная, и осторожно опустил на землю отобранное у Фирса ружье. — Все, спектакль окончен. Так и передам вашему барину, мол, хорошие у вас, Андрей Платонович, сторожа!— Мы воробьи стреляные, нас на мякине не проведешь, — усмехнулся второй сторож.— Давай, давай, пока мы тебе шкуру не попортили! — с обидой в голосе пригрозил ограбленный Корфом сторож.— Да не, Фирс, пусть катится восвояси, нам из-за него на каторгу идти неохота, — сплюнул вдогонку Корфу третий мужик.Этот странный случай только подтвердил, что в нынешней и прошлой жизни хозяина дома что-то нечисто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49