Благородным прикидывался? «Это я фальшивые деньги жене передал», — передразнила князя Долгорукая. — А мне, что ты вину на себя принял, — все равно, ибо не моя это вина! Я к тем деньгам была непричастна! Чужая это вина, Забалуев мне те ассигнации подкинул.— Господи, Маша, — князь Петр был бледен и выглядел измученным, — неужели же ты никогда не простишь меня? Ведь ни минуты не было, чтобы я не пожалел о содеянном.— А у меня не было минуты, чтобы я не думала об этом! — воскликнула Долгорукая.— Маша, умоляю, — устало произнес князь Петр, — давай перевернем эту страницу и начнем новую жизнь.— Ненавижу, — прошипела Долгорукая, — как же я тебя ненавижу!Она хотела было сказать еще что-то, но неожиданно дверь кабинета распахнулась, и на пороге появилась Марфа — простоволосая, с горящими от гнева глазами.— Ты! — вскричал князь Петр. — Что ты здесь делаешь? Марфа, ты же обещала никогда не появляться в нашем доме.— Это было до того, как я узнала, что ребенок, которого я от тебя родила, жив, — торжествующе провозгласила Марфа. — Наша с тобой дочь жива. Наша девочка, появившаяся на свет через несколько месяцев после того, как ты продал меня барону Корфу.— Ах! — вскричала Долгорукая и, лишаясь чувств, медленно опустилась в кресло рядом со столом, за которым по обыкновению сидел малоподвижный после ранения князь Петр.— Я не верю тебе, — грозным тоном сказал он, обращаясь к Марфе.— Не веришь? — рассмеялась она:— У Сычихи спроси, она принимала роды.— Если это так, — все еще недоверчиво смотрел на нее Петр, — почему прежде молчала? Почему не сказала об этом?— Сычиха убедила меня, что ребенок умер, но теперь все раскрылось. И то кольцо, что ты подарил мне — помнишь, ты хотел, чтобы я родила тебе дочку и даже выбрал имя для нее — Анастасия? Теперь это кольцо у нее в руках — она жива, и я заберу ее у тебя.— О чем ты говоришь, Марфа? — не понял князь Петр. — И перестань придумывать ребенка, которого у тебя никогда не было.— Господь свидетель! — Марфа подняла указующий перст к небу. — А не веришь — спроси у своей жены.— Маша? — растерялся князь. — При чем здесь Маша?— А? Что? — очнулась Долгорукая и безумным взглядом обвела комнату. — О чем мой муж должен у меня спрашивать?— Ты, ты украла нашего ребенка! Душегубка и воровка! — закричала Марфа.— Петр Михайлович, — властно сказала Долгорукая, вставая с кресла, — сделайте милость, избавьте меня от своей девки.— Марфа, опомнись, что ты творишь! — Петр попытался встать, дабы выставить Марфу за дверь, но она, не глядя на него, бросилась к Долгорукой.— Она украла моего ребенка и воспитала, как собственного. И этот ребенок — Лиза!— Марфа, я прошу тебя… — Петр, наконец, встал и заслонил собой жену.— Да она больна. — выглянула из-за его спины Долгорукая.— Нет, это ты больна, ты одержимая. Ты готова сделать все, только бы он остался с тобой!— Марфа, не кричи, — увещевал ее князь Петр. — Лиза — моя дочь…— И моя! И имя ей — Анастасия! — прервала его Марфа. — Нет в приходской книге записи о рождении и крещении Лизы Долгорукой, а Настя есть. Наша Настя!— Да мало ли детей рождаются в один день, — невозмутимо пожала плечами Долгорукая.— Марфа, Лиза не твоя дочь, — тихо сказал Петр, — и никто не крал у тебя девочку. Твой ребенок умер, но, даже если бы я и знал о нем, это ничего не изменило бы в наших с тобой отношениях. Я принял решение, я вернулся в семью, и прошу оставить нас в покое.— Господи, прости ее грешную, не ведает, что говорит, — кивнула Долгорукая.— Петя, опомнись, — Марфа в ужасе уставилась на князя. — Посмотри на нее, с кем ты живешь?!Ведь это она стреляла в тебя. Она отравила барона. Корфа. Ты думаешь, она не может украсть ребенка?— Петр Михайлович, — требовательно сказала Долгорукая, — я не желаю более в собственном доме слушать эти бредни сумасшедшей. Сделай же что-нибудь, и немедленно!— Дмитрий! — закричал князь Петр и стал, что было сил, трясти колокольчик. — Дмитрий, да где ты запропастился, мерзавец?!— Ты прогоняешь меня? — прошептала Марфа.— Да, — кивнул князь Петр, — ты должна уйти.— О, я даже не знаю, кто из вас худшее чудовище — она или ты…— Дмитрий, проводи гостью, — сухо велел князь Петр прибежавшему на его крик слуге. Дмитрий тут же пребольно схватил Марфу за руку, но она вырвалась и с ненавистью посмотрела на князя.— Что, что мне сделать для того, чтобы ты поверил?— Уйти, — отвернулся от нее князь Петр.— Ты предал меня, предал нашу дочь, — обреченным тоном произнесла Марфа. — Когда-нибудь ты об этом пожалеешь, да как бы поздно не оказалось.— Что это было, Петя? — Долгорукая с невинным взглядом обратилась к мужу, когда Марфа, подталкиваемая Дмитрием, вышла из кабинета. — Надеюсь, ты не думаешь, что в словах этой женщины есть хотя бы капля правды? Лиза — наша дочь, она не умирала, ее никто не подменял. Боже мой, я, конечно, не ангел, но на такую дикость не решилась бы.— Я не сомневаюсь, что Лиза — наш ребенок, но… — в задумчивости протянул князь Петр.— Что должно означать это «но»? — удивилась Долгорукая.— Единственное, что я понял из всей той околесицы, что наговорила здесь Марфа, — я понял, что у меня могла быть еще одна дочь. И, если она не умерла, то где она?— Теперь я понимаю, почему ты продал ее Корфу… — страшным голосом сказала Долгорукая.— Маша, я сделал это только для того, чтобы не волновать тебя. Я думал о спокойствии — твоем и детей. Послушай, — взмолился князь Петр, — я уже покаялся в своем грехе. Я говорил тебе не раз, неоднократно — это самая ужасная ошибка в моей жизни. И я прошу, чтобы ты, наконец, решилась и простила меня.— И кто-то еще может удивляться, что я мстила вам с Корфом! — вскричала Долгорукая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48