А в том, что обвинение выдвинуто не против того человека, я уверен. И поэтому мне представляется, что быть судимым за производство фальшивых денег для Забалуева — просто подарок судьбы. Должны ли мы потворствовать этому негодяю? И еще — у меня нет уверенности, что он выполнит свое обещание о разводе.— Вполне здравые рассуждения, — согласно кивнула Долгорукая.— И что же нам делать? — князь Петр растерянно оглядел всех.— Насколько я знаю, свидетелем по делу о фальшивках в суде будет выступать наш старый знакомый, Карл Модестович. Я тотчас поеду к нему и попытаюсь договориться.— Это весьма сомнительный вариант, — покачал головой Андрей.— Я уверен, что сумею убедить управляющего Корфов, — настаивал Репнин.— Не знаю, не знаю… — пожал плечами князь Петр. — А что ты, душечка, думаешь обо всем этом?— По мне — так нечего церемониться с этим лжецом и двоеженцем! — разгорячилась Долгорукая. — Мало того, что втерся обманом в нашу семью, так еще и придумал эту историю с фальшивыми деньгами!— Но, маменька, — попыталась возразить ей правильная Соня, — ведь это Карл Модестович на вас показал…— Управляющий? Да он никогда до этого сам не додумался бы! Нет-нет! У него был умный советник.— Я согласен с княгиней, — кивнул Репнин. — И потом, кто еще, кроме Забалуева, имел возможность проникнуть в ваш дом и подкинуть деньги? Ведь не печатали же вы их сами, Мария Алексеевна!— Господь с вами, Михаил Александрович! — возмутилась Долгорукая.— Исходя из всего выше сказанного, я должен заключить, что мы отвергаем предложение господина Забалуева? — Андрей внимательно обвел глазами родных.— Не смею настаивать, — снова взял слово Репнин, — но лучшего способа избавиться от Забалуева раз и навсегда у нас нет и не будет!— Князь, вы еще не стали нам родственником, — с интересом поглядывая на него, заметила Долгорукая.— А как ты думаешь, Лиза? — спросил князь Петр.— Михаил Александрович прежде никогда не давал мне плохого совета, — просто сказала она.— И все же этот план очень рискованный…— Мы ничем не рискуем, если доверимся Михаилу Александровичу. Хуже, чем есть, уже не будет.— Лиза права, — кивнул князь Петр. — Действуйте, князь, я полагаюсь на вас.— Благодарю, Петр Михайлович, — кивнул Репнин. — Я оправдаю ваше доверие. А сейчас — честь имею откланяться, ибо должен поторопиться.После ухода Репнина Долгорукие вышли в гостиную, где топтался Забалуев, то донимая Татьяну с чаем, то пытаясь прорваться через Дмитрия под дверь кабинета и подслушать, как идет столь важное для него обсуждение.Надменный вид появившейся перед ним княгини Забалуева слегка раздосадовал. Лицо Андрея, исподлобья мрачно взиравшего, удивило, а спокойный тон князя Петра разозлил — Забалуев понял: Долгорукие собирались сказать ему «нет».— Итак, — надулся Забалуев, — судя по всему, вы, князь Петр Михайлович, предпочитаете грязные нары теплой постели под боком любимой женушки?— Хам! — с брезгливостью бросила княгиня. — Мерзкая крыса! Убирайся из нашего дома к своим крысята!— Дети ни в чем не виноваты, — глухим от ненависти голосом сказал Забалуев.— Подожди, Маша, вернемся к главному, — начал Долгорукий.— Нет, увольте, — прервал его Забалуев. — Я передумал! Да, я обманывал жену и детей. Но ради их же блага, и они меня поймут и простят. Они за мной в Сибирь поедут, потому что любят меня преданно и нежно. Впрочем, вам, Долгоруким, этого не понять. До встречи в суде, господа!— Умеете же вы, маменька, оказаться вовремя со своими замечаниями, — рассердился Андрей, едва только Забалуев вышел из гостиной.— И правда, Маша, мы же хотели, чтобы последнее слово осталось за нами, — покачал головой князь Петр.— Вот уж! Буду я склоняться перед этим!.. Может, еще его выкормышей и супружницу благоверную приласкать, приголубить?— Маменька, Глафира Федоровна — славная женщина с добрым сердцем, — тихо сказала Лиза.— Что?! Что это значит? — воскликнула Долгорукая. — Ты кого защищаешь?— Ту, что ничем не виновата перед нами. Она ведь ничего не знала, жила в полной уверенности, что ее муж — добропорядочный и трудолюбивый чиновник, связанный по службе долгими разъездами. И, мне кажется, она по-настоящему любит Забалуева.— Не представляю себе, как такое может быть, — прошептала Соня.— Любовь зла, полюбишь и Забалуева! — ухмыльнулась Долгорукая.— Таким образом, — подытожил Андрей, — у нас, осталась только одна надежда — на князя Репнина?— А князь — удачливый человек? — засомневалась княгиня.— Михаил Александрович производит впечатление человека порядочного и достойного, — твердо сказал князь Петр.— Значит, мы поторопились с решением, — скривилась в недоброй улыбке Долгорукая.— Маменька! Как вы можете так говорить! — воскликнула Лиза и со слезами на глазах выбежала из гостиной…— Итак, господин Шуллер, вы подтверждаете, что получили фальшивые ассигнации от княгини Марии Алексеевны Долгорукой, кои были переданы ей ее законным супругом князем Петром Михайловичем Долгоруким, о чем он сам заявил на следствии по доброй воле и в чем чистосердечно раскаялся?— Никак нет, ваша честь, — бойко отрапортовал Карл Модестович, стараясь не смотреть в зал, особенно в ту сторону, где сидел до этого момента довольный собой Забалуев.Общий ход предварительного слушания поначалу развивался вполне предсказуемо. Князь Петр, ободряемый взглядами своего семейства, в полном составе сидевшего в зале за парапетом, отделявшим зрительские места от судейской части, как и положено, отказался от собственных, данных прежде показаний и заявил о своей невиновности.Судья принял это к сведению и велел вызвать в зал главного свидетеля по делу — управляющего Корфов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56