Она была в платье из муслина в узорах с высоким воротником и узкой талией и казалась очень хрупкой.
— Вас зовут Гризельда? — спросила я.
— Что вам от меня надо?
— Я хочу познакомиться с вами. Скоро я уезжаю и перед отъездом решила навестить всех, кто живет в этом доме.
— Я знаю, кто вы, — произнесла она таким тоном, словно это знание не доставляло ей особого удовольствия.
— Я мадам де Турвиль. Когда-то я жила здесь.
— Да, — сказала она, — до того, как сюда приехала моя госпожа. Тогда вы жили здесь.
— Нельзя ли мне войти и немного побеседовать с вами?
Довольно неуклюже она отступила назад, и я вошла в комнату. Я была изумлена, увидев Джонатана, встающего из кресла мне навстречу.
— Здравствуйте, — произнес он.
— Джонатан! — воскликнула я.
— Джонатан хороший мальчик, — проговорила Гризельда, потом повернулась к нему:
— Мадам де Турвиль считает, что ей нужно со всеми познакомиться, поэтому она зашла ко мне.
— Да, — ответил Джонатан. — Я могу идти?
— Да, иди, — согласилась она. — Приходи ко мне завтра.
Она обняла его и нежно поцеловала. Он попытался освободиться от ее объятий, бросив на меня смущенный взгляд, словно извиняясь за то, что его насильно вовлекли в столь демонстративное излияние чувств.
Когда Джонатан вышел, Гризельда сказала:
— Он хороший мальчик. Он ухаживает за мной и помогает мне.
— Вы никогда не расставались с этой семьей, — сказала я.
— Я была нянькой. Я приехала со своей госпожой. Господи, лучше бы мы этого никогда не делали.
— Вы имеете в виду леди Изабел?
— Его жену. Мать юного Джонатана.
— И Дэвида, — добавила я.
Она промолчала, но поджала губы. Ее глаза, казалось, стали еще больше и производили впечатление совсем диких.
— Я видела вас, — произнесла она тоном обвинения. — видела вас… с ним.
Я бросила взгляд в сторону окна.
— Думаю, это вас я видела здесь… время от времени.
— Я знаю, что происходит, — сказала она.
— О, неужели?
— С ним, — добавила она.
— О…
— Я никогда не прощу его. Знаете, он убил ее.
— Убил! Кто кого убил?
— Он убил. Хозяин. Он убил мою девочку, мой маленький цветочек.
Ее глаза наполнились слезами, рот искривился, она сжала руки и показалась мне совсем безумной.
Я мягко произнесла:
— Не думаю, чтобы это было правдой. Расскажите мне про Изабел.
Выражение ее лица так мгновенно изменилось, что я была поражена.
— С самого начала она была моим ребенком. Нянчила я, конечно, и других, но Изабел — это было совсем другое. Единственное дитя, видите ли. Ее мать умерла… умерла при родах, прямо как… ну, в общем, она была мне как родной ребенок. А он, ее отец, он был неплохим человеком. Но не более того. Слишком уж важная шишка. Очень богатый. Всегда был чем-то занят… Но когда приезжал, он любил свою доченьку. Но на самом деле она была моя. Он никогда ни во что не вмешивался. Бывало, он говорил: «Ты сама знаешь, что лучше для нашей маленькой девочки, Гризельда». Хороший человек. Он умер. Хорошие умирают, а злые процветают.
— Я вижу, вы очень любили Изабел. Она быстро и сердито заговорила:
— Ей ни в коем случае не следовало вступать в этот брак. Его бы и не было, если бы это зависело от меня. Это единственное, что я не могу ему простить. Он просто вбил себе в голову, что девушек надо выдавать замуж и что у Изабел все сложится не хуже, чем у других. Он не знал мою девочку так, как ее знала я. Она боялась… на самом деле боялась. Она приходила ко мне поплакаться. Я ничего не могла поделать… хотя была готова умереть за нее. Так что она вышла замуж, мой бедный маленький ангел. Она сказала: «Ты поедешь со мной, Гризельда», а я ответила: «Меня от тебя и дикими лошадьми не оттащить, моя любимая».
Я сказала:
— Мне близки ваши чувства. Вы любили ее нежно, как мать любит свое дитя. Я это понимаю. У меня у самой есть дети.
— И мне пришлось смириться с тем, что ее привезли сюда… В этот дом. Ему на нее было наплевать. Ему было важно то, что он мог получить, благодаря ей.
Я промолчала. С этим я была согласна.
— Так все и началось. Это был ужас. Она, видите ли, была обязана родить ему сына. Мужчины… они все хотят детей… Посмотреть, что бы они сказали, если бы им самим пришлось рожать. Она испугалась, когда поняла, что забеременела… ну, а потом, еще и трех месяцев не прошло, как она сронила. А во второй раз было еще хуже. Она была уже на шестом месяце. А потом последний раз. Когда она лишилась жизни. Она была нужна ему только для этого — если не считать, конечно, денег. Ну, а когда ее отец умер, то он получил и деньги. Тогда он уже мог от нее избавиться.
— Вы говорите, что он убил ее.
— Так оно и есть. Они могли бы спасти ее… но это значило бы потерять мальчиков. Этого он не хотел. Ему были нужны мальчики. Вот так. Он их и получил… И это стоило ей жизни.
— Вы хотите сказать, что существовала возможность выбора? Она кивнула.
— Я обезумела от горя. Я постоянно была рядом с ней. Она хотела этого, и даже он не решился спорить. Он убил ее — можете быть в этом уверены, как в том, что вы сидите передо мной, мадам. А теперь он посматривает на вас. Чего он хочет от вас, как вы думаете?
— Гризельда, — сказала я, — я замужняя женщина. У меня во Франции есть муж и дети и скоро я возвращаюсь к ним.
Она придвинулась ко мне поближе и взглянула мне прямо в лицо. Казалось, ее глаза светятся.
— У него есть планы в отношении вас. Помните об этом. Он не из тех, кто легко отказывается от исполнения своих желаний.
— У меня свои собственные планы.
— Вы с ним проводите много времени. Я его знаю, знаю, как он ведет себя с женщинами. Даже Изабел…
— Вы обо мне ничего не знаете, Гризельда. Расскажите мне еще про Изабел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110