— Тогда я хочу знать, для чего нас привели сюда, — сказала я.
— Это вы узнаете позже.
— Вы оторвали нас от дома… — начала я, но Хани снова удержала меня.
— Ради Бога, Кэтрин. Дай нам хоть немного разобраться. Капитан стремится помочь нам. — Беременность сделала Хани спокойной, что при данных обстоятельствах казалось неестественным. Она думала о своем ребенке и пыталась выиграть время.
Он печально улыбнулся ей:
— Я обязан следить, чтобы с вами ничего плохого не случилось, и я выполню свой долг. Вы никогда не должны гулять без сопровождения. Грегори будет с вами. Не выходите на палубу без него! Люди будут предупреждены, но невозможно постоянно следить за ними. И хотя они знают, что рискуют своими жизнями, среди них могут оказаться достаточно горячие головы, чтобы выразить свое отношение к вам.
— Куда мы плывем?
— Я не имею права говорить об этом. Путешествие не будет долгим. Вы все поймете, когда мы прибудем на место, и узнаете о цели вашего плавания. Если вы разумны, то забудете, что случилось, и смиритесь. Что касается этого корабля, я предлагаю свою защиту и любые удобства, какие только смогу вам предоставить. Корабль похож на крепость, как говорят некоторые, плавающую крепость. Но это далеко не так, как вы понимаете. Мы в море. И жизнь в море не похожа на жизнь на земле. Мы не можем позволить себе роскошь. Однако хочу, чтобы у вас были все удобства, которые я могу дать. Одежда, например. Вы плохо подготовлены для плавания. Я постараюсь найти для вас ткани, и, возможно, вам удастся сшить одежду. Вы будете есть в этой каюте. Иногда со мной, иногда одни. Мой совет — смириться с тем, что случилось, смириться со спокойствием и пониманием, что на этом корабле, если вы последуете моим советам, ничего дурного с вами не случится.
Он положил на свою тарелку мясо и бобы. Как и Хани, я только притронулась к еде.
Я отказывалась верить, что это действительно произошло со мной. «Скоро настанет пробуждение, — обещала я себе, — испанский галион превратится во» Вздыбленного льва «, а капитан — в Джейка Пенлайона. И это будет совершенно иной сон, который уже снился мне, об этой властной натуре».
Но этот сон, этот ночной кошмар повторялся и повторялся, в то время как реальность постепенно увядала.
Скоро Хани почувствовала себя плохо. Это было неудивительно. Мы не привыкли к качке корабля, измучились душой и телом, ничего не понимали и разуверились в будущем. Кроме того, Хани была беременна.
Я ухаживала за ней. Это было хорошо, потому что помогало забыться. Но я боялась, что она умрет.
Джон Грегори был всегда рядом. Как я ненавидела этого человека, кто хитростью вошел в наш дом под видом священника, кто привел к нам врагов. Шпион! Изменник! Что может быть хуже? Сейчас же он был нашим защитником. Я не могла заставить себя смотреть на него без презрения. Но он был полезен.
— Боюсь, вы убьете мою сестру, — сказала я ему. — Вы знаете о состоянии ее здоровья. Этот удар оказался более тяжелым для нее, чем можно было ожидать. Хотелось бы верить, что те, кто дружески относился к нам, не предадут, но я ошиблась. Мы окружены лжецами и изменниками. — Когда я говорила с ним, он стоял предо мною с потупленным взором. В каждом его жесте сквозило раскаянье. Хани все время пыталась остановить меня, но я не могла удержаться. Выговорившись, я почувствовала облегчение.
На второй день, когда Хани стало хуже и возникли опасения за ее жизнь, я сказала Джону Грегори:
— Мне нужна служанка. Она поможет ухаживать за сестрой.
Он ответил, что переговорит с капитаном, и очень скоро Дженнет присоединилась к нам.
Она почти не изменилась. «Возможно ли, — спрашивала я себя, — смириться так быстро?»
Она была в старом платье, которое схватила до того, как ее похитили, и уже приобрела полную безмятежность, которая всегда отличала ее.
Лицо Дженнет вызвало у меня раздражение, хотя я почувствовала облегчение, увидев ее живой и здоровой. Она выглядела так, будто была довольна своей судьбой. Как она могла вести себя так? И что случилось с ней?
— Мистрис очень больна, — сказала я ей, — ты должна помочь, Дженнет.
— О, бедная леди! — воскликнула она. — И в ее положении..
Беременность Хани стала теперь заметна. Я с тревогой думала о ребенке и горячо желала, чтобы мы вернулись домой к матери через день после того, как приплывет Джейк Пенлайон.
Хани казалась успокоенной, так как мы соединились, да и Дженнет, несомненно, оказалась хорошей нянькой. Мы начали привыкать к корабельной качке и запаху пищи. Хани много спала в эти первые дни, что было ей полезно. А Дженнет и я беседовали, когда ухаживали за ней.
Я знала, что Дженнет приглянулась одному из тех людей, которые участвовали в налете. Сильный и гибкий, он столкнулся с Дженнет, когда она шла ко мне в комнату, схватил ее и заговорил с ней, но она не поняла ни слова. Тогда он поднял ее и понес на руках, как охапку сена.
Дженнет хихикала, и я знала, что последовало за этим на корабле.
— Только с ним… — рассказала Дженнет. — Другие тоже хотели меня, но он достал нож. И хотя я не могла разобрать, слов, но, очевидно, он сказал им, что я принадлежу ему и он пустит его в ход против любого, кто тронет меня.
Она потупила глаза и покраснела. Меня поразило, что она такая распущенная, — было ясно, что она вполне довольна своим положением — не притворялась, потому что для притворства была слишком простодушной.
— Я думаю, что он хороший человек, госпожа, — пробормотала она.
— Он был у тебя не первым, — сказала я. Она еще больше покраснела:
— Вообще-то, госпожа, я бы сказала «да».
— И не только сказала, но и сделала, — заметила я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113