Мы должны помнить это и продолжать в том же духе. Второй сын всегда становится военным.
Старший, конечно, управляет имением. Третий посвящает себя политической деятельности, а если есть еще и четвертый, то бедняга становится священником. В прошлом это означало, что мы имели представителей семьи во всех влиятельных сферах.
Так мы участвовали в управлении страной. Так было в шестнадцатом веке, так должно быть и в двадцатом.
— И вы все смиренно подчиняетесь?
— Попадались и мятежники. В прошлом веке один занялся торговлей. Неслыханно! Он сколотил состояние, восстановил разрушившееся родовое поместье, поставил семью на ноги. Но они продолжали считать, что в его жизни есть что-то позорное.
— Ну, по крайней мере, вы исполнили свой долг и не стали белой вороной.
— Но и не совсем черной.
— По-моему, семья должна гордиться вами.
— Нет… Я уже должен стать фельдмаршалом или хотя бы полковником. А у меня нет никакой надежды. Война — это время для повышения в звании. Но я устранен от участия в ней.
— Разве ваша семья этого не понимает?
— О да, но в действительности это не принимается во внимание. Я должен был хотя бы получить медаль, желательно Крест Виктории.
— Бедный Маркус! Может, лучше родиться в обыкновенной семье, такой, как моя?
— Она далека от обыкновенной. Возьмите вашу мать. Превратить свой дом в госпиталь!
— Вас не тяготит необходимость следовать таким высоким образцам? — спросила я.
— Нет. Ведь я не всегда следую им. Привыкаешь к компромиссам. Таков наш тайный девиз.
Соблюдение внешних приличий — это все, что требуется.
— Но вы же стали военным.
— Это в какой-то степени меня устраивало. В восемнадцать лет я был слишком бездумен для собственных честолюбивых желаний.
— А сейчас?
— О, я до конца своих дней останусь правоверным Мерривэлом. Я буду служить, пока не выйду в отставку, потом, возможно, обоснуюсь в деревне.
Там есть красивый старый дом, не такой впечатляющий, как наше родовое поместье, но на протяжении веков его всегда занимал кто-нибудь из младших сыновей. Мой дядя, который жил в нем, недавно умер, и теперь там обитает его сын. Думаю, в его планы входит перебраться в одно из наших более мелких поместий на севере. Тогда этот дом станет моим… Когда я выйду в отставку, я смогу обосноваться там и помочь брату с родовым имением. Такая жизнь мне подойдет.
— И вы исполните свой долг перед семьей.
— Я женюсь и заживу своим домом. Я должен жениться до тридцати лет.
— Это один из ваших семейных законов?
— Так полагается. Сыновья должны к тридцати годам устроить свою семейную жизнь и начать увеличивать число людей на земле… или, скажем, в своем семействе. Мое время на исходе. Вы знаете, что мне двадцать восемь?
— Правда?
— Я довольно стар по сравнению с вами.
— Вы никогда не состаритесь.
— Ах! Кто же из нас сейчас льстит?
— Но говорить правду не означает льстить, ведь так?
— Но вы сказали это, чтобы сделать мне приятное.
— Я просто сказала то, что думаю.
— О… вот вы где. — К нам приближалась Аннабелинда. — Маркус, — сказала она, — вы давно сидите здесь? Я не уверена, что это разумно. Сейчас довольно прохладно.
— А1 — воскликнул Маркус, — Прекрасная Аннабелинда! Вы пришли составить нам компанию?
— Я принесла вашу куртку. — Аннабелинда набросила куртку ему на плечи. — Я увидела вас в окно и подумала, что она вам пригодится.
— Как я люблю, когда меня балуют!
— На самом деле я искала Люсинду, — продолжила Аннабелинда. — Твоя мать недавно спрашивала о тебе. Я решила, что ты, наверное, где-то в парке.
— Пойду узнаю, что нужно матушке, — промолвила я. Маркус поднял брови в знак покорности судьбе.
— Пока я прощаюсь с вами, — прибавила я.
Дойдя до дома, я оглянулась. Аннабелинда сидела на скамейке, близко придвинувшись к майору Мерривэлу, и они громко смеялись.
Я нашла маму.
— Я тебе нужна? — спросила я.
— Ну, не особенно, но раз уж ты здесь, то могла бы отнести эти полотенца сестре Барроус.
Через несколько дней, когда мы закончили утром занятия, мисс Каррутерс сказала:
— Люсинда, я должна вам кое-что сообщить.
Вы первая узнаете об этом.
Я ждала.
— Как вы знаете, скоро день вашего семнадцатилетия.
— Первого сентября.
— Вот именно. И вам уже не нужна гувернантка.
— Моя мама что-нибудь говорила об этом?
— Нет. Но это так, правда?
— Думаю, да. Но я надеюсь… ну, мама всегда считала, что вы приносите в госпитале большую пользу. Она говорит, что не знает, что и делала бы без всех своих помощников.
— Дело в том, что я выхожу замуж.
— Мисс Каррутерс 1 Она, улыбаясь, потупилась. Трудно было вообразить себе мисс Каррутерс смущенной, но сейчас она была именно такой.
— Доктор Эджертон сделал мне предложение.
— Поздравляю! Я так рада! Он очень милый человек.
— По-моему, тоже, — сказала мисс Каррутерс, — мы поладили с самого начала, а теперь… он попросил меня стать его женой.
Я думала о том, что слышала о докторе Эджертоне. Его жена умерла шесть лет назад. Ему было около сорока. Его сын и дочь уже имели собственные семьи и не жили с ним. Я решила, что это идеальный вариант, и сразу подумала, что теперь мисс Каррутерс никогда не придется жить со своей кузиной. Как чудесно!
Она, без сомнения, думала о том же.
— Я уже сказала Дэвиду — доктору Эджертону, — что буду продолжать заниматься с вами, пока вам не исполнится семнадцать.
— О, вы не должны думать обо мне. Мне уже почти семнадцать, и в любом случае скоро начнутся школьные каникулы.
— Доктор Эджертон все понимает. Мы собираемся объявить о нашей свадьбе на вашем дне рождения. Бракосочетание состоится в октябре. Если ваша мать позволит мне здесь остаться до октября.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79