Мы все засмеялись.
Тогда Элизабет сказала:
— Интересно узнать, кому она принадлежала?
Вскоре после этого начался период появления призраков, что время от времени происходило в Эндерби-холле. Обычно это начиналось с какого-нибудь незначительного случая. Кто-то видел, или ему казалось, что он видел, свет в Эндерби-холле. Об этом начинали говорить, и потом уже все видели этот свет в Эндерби. Моя мать говорила, что это просто отражение заходящего солнца в окнах, а людям кажется, что это свет. Однако слухи росли.
Я упомянула о поломанной половице, и ее починили, но я ничего не сказала о найденной пряжке, потому что это касается Бэлл, а мне казалось, что это послужило бы ненужным напоминанием о злополучном случае, который привел к увольнению Роков.
Время от времени я их видела, и их отношение ко мне было всегда несколько язвительным. Когда я спросила Мэри, как они устроились на новом месте, она ответила со вздохом облегчения:
— О, госпожа Дамарис, нам с Джекобом никогда не было так хорошо! Мы как сыр в масле катаемся.
Этим она хотела сказать мне, что произошла перемена к лучшему, и им повезло, что мой отец уволил их. А Элизабет обронила, что Роки очень стремятся угодить и что они в самом деле хорошие работники.
Я заметила, что все слуги в Грассленде рассматривают меня с особым интересом, и мне хотелось бы знать, что Роки рассказали им о нашем доме.
Карлотта всегда говорила, что слуги — шпионы, что они слишком много знают о личной жизни своих хозяев.
— Нам не следует забывать о них. Они следят за нами и болтают между собой. Они слишком много видят и придумывают то, чего не знают, — как-то сказала мне Карлотта.
И я еще сильнее, чем прежде, пожалела о том, что рассказала, где нашла собаку.
С тех пор как Бэлл нашла пряжку, ею овладела страсть к охоте за сокровищами. Пряжку он держала при себе, но однажды мы увидели, что ее нет, а потом обнаружили, что Бэлл закопала пряжку в саду, вместе с костью.
Неожиданно Бэлл заинтересовалась тем участком земли, где попала в капкан, хотя до сих пор отказывалась и близко подходить к этому месту. Когда бы мы ни проходили мимо этого забора, собака держалась от него подальше и прижималась к нам.
А однажды, когда мы проходили мимо, Бэлл потерялась. Мы звали ее снова и снова, но собака не появилась.
Она всегда пыталась попасть внутрь Эндерби-холла, потому что он привлекал ее, а иногда она садилась у ворот и призывно поглядывала на нас.
— Ну, пойдем, Бэлл, — говорил, бывало, Мэтью. — Там больше нет пряжек.
Но она тихонько поскуливала, как будто умоляя нас пойти туда.
В тот самый день, когда мы ее потеряли и долго звали, Мэтью сказал:
— Хотелось бы знать, не попала ли она в дом? Кто-нибудь мог оставить его открытым.
И в этот самый момент Бэлл пролезла под воротами, и вид у нее был пристыженный.
Мы были удивлены. Зная о том, как она боялась этого забора, мы меньше всего ожидали увидеть ее именно там.
Собака прыгнула на Мэтью, размахивая хвостом.
— Что ты делала? — спросил он. — Ты вся грязная.
На следующий день мы вообще не смогли ее найти, когда были на том же самом месте. Просто удивительно, как часто мы ходили в ту сторону! Вероятно, это происходило оттого, что туда нас приводила Бэлл, а мы просто следовали за нею, не думая о том, куда идем.
А может быть, нас, как и многих, привлекал Эндерби-холл.
В этот день мы не смогли найти Бэлл. Мы звали снова и снова, но она не пришла.
Неожиданно я побледнела:
— Ты не думаешь, что Джекоб Рок опять обманул отца и поставил новый капкан? Мэтью уставился на меня.
— И Бэлл попала в него? О нет! Попав один раз, она больше не угодит в него, она достаточно умна для того, чтобы узнать капкан по виду. И Джекоб не ставит больше капканов. У него в этом нет необходимости. Он теперь живет в нашем доме, и ему не нужны ни кролики, ни заяц на обед.
— Да, но у меня предчувствие, что Бэлл может быть там. Она в последнее время ведет себя довольно странно.
С помощью Мэтью я пролезла через ворота, он присоединился ко мне.
— Бэлл! — кричали мы. — Бэлл! Издалека я услышала ответный лай, но собака не прибежала к нам вприпрыжку, как обычно.
— Сюда! — сказал Мэтью, и мы углубились в подлесок. — Не могу понять, почему твой отец не использует эту землю?
— У него сейчас много забот. Дойдет дело и до этой земли.
Потом мы наткнулись на Бэлл. Она рыла землю и уже вырыла изрядную яму.
— Что ты делаешь, Бэлл? — воскликнул Мэтью.
— Мы должны забрать ее отсюда, — сказала я. — Мой отец по-настоящему сердится, когда кто-нибудь сюда ходит.
— Ну, пойдем, Бэлл.
Собака перестала копать и печально посмотрела на нас.
— Что с тобой? — спросил Мэтью. Бэлл взяла с земли какой-то обтрепанный предмет и положила его у ног Мэтью.
— Что это? — спросила я.
Предмет был очень грязным, местами покрыт мхом.
— Мне кажется, — заметил он, — что некогда это был башмак.
— Да… это был башмак.
— Еще одна находка Бэлл! — воскликнул Мэтью. — Но я не могу тебе позволить принести это в дом.
Он забросил башмак в кусты. Собака тотчас прыгнула и достала его.
— Ты странный коллекционер, Бэлл, — сказала я. — Мэтью, давай лучше уйдем отсюда. Если отец узнает, он очень рассердится. Он терпеть не может, когда люди сюда ходят.
— Ты слышала, Бэлл? — сказал Мэтью. — Пошли, брось этот грязный предмет.
Когда мы подошли к воротам, Бэлл, которая тащилась позади, догнала нас.
Мэтью сказал:
— Посмотри, что она принесла?
Это был все тот же старый башмак. Мэтью отобрал у нее башмак и забросил далеко в подлесок. Собака протестующе заскулила, но затем неохотно уступила, и мы вернулись в Грассленд.
Элизабет объявила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110