Значит, она говорила с ним обо мне.
— Возможно, в следующем году, — сказал он.
Итак, пока я была в безопасности.
Я радовалась его отъезду в Лондон. Бабушка тоже оживилась. Видимо, она никогда не забывала о том, что рано или поздно он заберет у нее и меня, и Белинду.
Меня посылали в школу, но, что касается Белинды, она, по-моему, была ему не нужна. Что-то в его взгляде, когда он смотрел на девочку, подсказывало мне, что он винит ее в смерти своей жены.
Патрик приехал в Корнуолл на летние каникулы и привез с собой школьного приятеля. Конечно, этот приятель не хотел, чтобы им мешала девчонка. Итак, на этот раз все складывалось иначе. Патрик был очень добрым человеком и всегда внимательно относился к чувствам других людей — он унаследовал это от своей матери, поэтому ему было ясно, что я ощущаю себя отверженной. Он был смущен, но ничего не мог поделать: он был обязан доставлять удовольствие своему гостю. Мы подрастали, и в наших отношениях появилось много нового.
Я часто ходила к пруду и вспоминала о своей маме, о том, как мы сидели там вместе с ней и разговаривали.
Я вспоминала, как она просила меня позаботиться о ребенке, тогда еще не родившемся на свет Она будто предчувствовала, что что-то произойдет и ей суждено умереть.
Этот пруд сыграл в ее жизни особую роль, и, когда я сидела там, у меня появлялось странное ощущение, что мама находится возле меня… пытается заговорить со мной.
Именно здесь, у пруда, я впервые увидела Люси.
Она меня интересовала, поскольку никто до последнего дня не верил в то, что ее мать собирается рожать, и никто не знал отца Люси.
Иногда о ней упоминала миссис Полгенни. Она говорила:
— Не найти лучшей матери, чем Дженни Стаббс, и это весьма странно, потому что у нее, как говорится, кое-чего в голове не хватает. Но, если речь идет о ребенке, она хорошо соображает. Уж на что заморышем была эта Люси, а теперь здоровехонька, и все благодаря заботам Дженни. Такие, как она, просто предназначены быть матерями. Жаль, что милосердный Господь счел необходимым малость недодать ей ума.
Это было единственной критикой в адрес Господа Бога, которую я от нее слышала: очевидно, этот вопрос ее сильно волновал.
Моя бабушка тоже удивлялась. Миссис Грейнджер, на чьей ферме время от времени подрабатывала Дженни, сказала, что эта женщина сильно изменилась после рождения Люси.
— Она теперь вполне разумна, — продолжала миссис Грейнджер, — а что до Люси, так за самой мисс Белиндой лучше не присматривают. Всегда чистенькая, ухоженная Я позволила Дженни приносить ребенка сюда. Работать ей это не мешает, а терять Дженни мне не хочется. Она неплохая работница, а теперь, когда к ней вернулся рассудок, стала еще лучше.
Бабушка сказала:
— Бедняжка помешалась именно на этой почве.
Видишь ли, когда-то она потеряла своего ребенка.
После этого у нее и начались странности А когда у нее снова появился ребенок, она пришла в себя Когда она украла тебя, то заботилась ничуть не меньше, чем сейчас о маленькой Люси. Я знаю, как миссис Полгенни относится к тому факту, что этот ребенок незаконный, но, если это меняет жизнь человека таким образом — думаю, здесь нет вреда.
Как бы то ни было, я очень интересовалась Люси и явно ей нравилась. Я частенько приходила к пруду во второй половине дня, и тогда Дженни выносила ее из дома и беседовала со мной Девочке в это время исполнился годик. Это было чудесное дитя с голубыми глазами и темными волосами. Она обычно сидела рядом со мной, серьезно глядя на меня, а потом вдруг начинала улыбаться.
— Она вас очень полюбила, мисс Ребекка, — довольным голосом говорила Дженни.
Иногда вместе со мной приходила Ли с Белиндой.
Девочки были одного возраста, и им нравилось играть друг с другом. Любопытно, что, несмотря на младенческий возраст, Белинда уже стремилась командовать.
Я предпочла бы, чтобы они почаще играли вместе, но Ли время от времени находила какие-нибудь отговорки. Я заметила, что, когда дети играли, она наблюдала за ними с напряженным выражением лица Неужели ей были свойственны снобистские предубеждения насчет того, что Белинда принадлежит к знатному семейству и ей не стоит водиться с ребенком из деревенского дома?
Я сказала об этом бабушке, и она согласилась с тем, что низшие сословия иногда бывают в этих вопросах гораздо чувствительнее нас. Достаточно было посмотреть на строгие правила поведения прислуги в доме, чтобы убедиться в этом.
Бабушка была довольна тем, что я проявляю интерес к Дженни и Люси. Она и сама часто посещала их домик и проверяла, достаточно ли там еды и комфорта.
Чем чаще я видела Люси, тем больше привязывалась к ней и с нетерпением ожидала новых встреч.
— Что с ней будет? — спрашивала я бабушку. — Сейчас, пока она маленькая, все в порядке, ну а потом, когда она вырастет?
— Наверняка найдет работу в одном из зажиточных домов, а возможно, будет подрабатывать на фермах, как ее мать — Я чувствую в этой девочке что-то необычное.
— Мы будем присматривать за ней и помогать, чем можем.
— Знаешь, Люси очень смышленая. Я думаю, она столь же сообразительна', как Белинда, только менее активна.
— Что можно сказать о ребенке в таком возрасте?
— По-моему, это уже заметно. Надеюсь, у Люси все будет хорошо.
— Не беспокойся. Мы позаботимся о ней.
Я знала, что перемены близки. Сразу после второго дня рождения Белинды мне пришлось отправиться в школу. По мнению Бенедикта, мисс Браун уже не могла обеспечить мне достаточного образования.
— Да что он в этом понимает? — возмущалась я, — Меньше всего его интересует мое образование.
— В свое время он обсуждал это с твоей матерью, — утихомиривала меня бабушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121