Потом она увидела меня и, взяв на руки, заплакала.Потом к нам подошел мужчина, это был дедушка, и стал целовать Дамарис, а потом меня. После этого мы вошли в дом, и все заговорили разом. Джереми неловко стоял в стороне, и поскольку казалось, что все забыли о нем, я подошла к нему и взяла за руку, чтобы напомнить им о его присутствии. Бабушка сказала, что мы, должно быть, голодны и она распорядится об обеде.Дамарис объявила себя слишком счастливой, чтобы думать о еде, но я сказала, что можно быть и счастливой, и голодной одновременно, и все засмеялись.Вскоре мы сидели за столом и ели. Это была очень хорошая комната, совсем непохожая на подвал Жанны, и меня охватило тепло и счастливое блаженство. Я догадалась, что на некоторое время здесь будет мой дом. Я спросила об этом Дамарис, и она ответила:— До тех пор, пока… — причем выглядела очень счастливой.— Да, конечно, — сказала бабушка. — Чудесно, что ты вернулась, моя дорогая. И Кларисса тоже. Моя дорогая малышка, ты немного побудешь у нас.— До тех пор, пока… — нерешительно пролепетала я.Дамарис встала рядом со мной на колени и сказала:— Твой дядя Джереми и я собираемся скоро пожениться, и после этого ты будешь жить с нами.Это меня удовлетворило. Я знала, что все они радуются тому, что я здесь.Джереми уехал к себе домой, а меня оставили в Довер-хаусе. У меня появилась своя маленькая комнатка рядом с комнатой Дамарис.— Чтобы мы были вместе, — сказала она. Я была рада этому, потому что иногда мне снилось, что я опять сижу в подвале Жанны и что старая бабка превратилась в ведьму, а волосы, растущие из ее бородавки, превратились в лес, в котором я потерялась.Тогда я бежала к Дамарис, залезала к ней в постель и рассказывала ей про лес с деревьями, у которых были лица как у старой бабки, а их ветки были грязными пальцами, пересчитывающими деньги.— Это всего лишь сон, дорогая, — успокаивала меня Дамарис, — а сны никакого вреда тебе не причинят.Для меня было большим облегчением юркнуть в постель к Дамарис, когда мне снились такие сны.Меня привели в Эверсли-корт, где жили еще одни мои родственники; Они были совсем старыми, мои прабабушка Арабелла и прадедушка Карлтон, суровый старик с кустистыми бровями. Но, что ни говори, я ему понравилась. Когда он разглядывал меня, мне было немного страшно, но я твердо уперлась ногами в пол, заложила руки за спину и посмотрела ему прямо в глаза, показывая, что ему не удастся запугать меня, потому что, в конце концов, он был не таким страшным, как старая бабка Жанны, и я знала, что даже если он захочет выгнать меня, Дамарис, Джереми и другие не позволят ему этого.— Ты похожа на свою мать, — сказал Карлтон. — Одна из воинственных Эверсли.— Да, я такая, — ответила я, — пытаясь выглядеть так же устрашающе, как и он.Все засмеялись, а прабабушка сказала:— Кларисса покорила Карлтона.Была еще одна семейная ветвь. Они приехали в Эверсли из местечка под названием Эйот Аббас. Я смутно помнила Бенджи, потому что он был моим папой прежде Хессенфилда. Это сбивало с толку, и я вообще не понимала всего этого. У меня был папа, и вдруг явился Хессенфилд и сказал, что станет моим папой, но он умер, и теперь его заменит Джереми.Бедный Бенджи был очень печальным, но когда он увидел меня, глаза его повеселели, он подхватил меня и крепко прижал к себе.Неясно помнила я и его мать Харриет, обладавшую самыми синими глазами, которые я когда-либо видела; был еще отец Бенджи, Грегори, спокойный, добрый человек. Это были другие мои бабушка и дедушка. Я оказалась окружена родственниками и быстро поняла, что в семье имелись разногласия по поводу меня. Бенджи хотел, чтобы я уехала с ним. Он заявил, что в некотором роде он мой отец и имеет больше прав, чем Дамарис. Бабушка Присцилла сказала, что сердце Дамарис будет разбито, если меня заберут у нее, и уж если на то пошло, это она привезла меня домой.Я была очень довольна тем, что во мне так нуждаются, и опечалилась, когда Бенджи уехал. Перед отъездом он сказал мне:— Дорогая Кларисса, Эйот Аббас всегда будет твоим домом, если ты этого захочешь. Ты будешь помнить об этом?Я обещала, что буду, и Харриет сказала:— Ты должна почаще приезжать к нам в гости, Кларисса. Это единственное, что может удовлетворить нас.Я ответила, что приеду, и они уехали. Вскоре после этого Дамарис и Джереми поженились и Эндерби-холл стал моим домом.Джереми жил там один, и когда Дамарис вышла за него замуж, она поставила себе цель совершенно изменить этот дом. В предсвадебные дни она приезжала туда со мной. Место меня очаровало. Там был человек, которого звали Смит, с лицом, похожим на рельефную карту с реками и горами: оно было все в морщинах и маленьких бородавках, а кожа у него была бурая, как земля. Когда он увидел меня, его лицо сморщилось и рот скривился на одну сторону. Я долго смотрела на него, а потом поняла, что Смит улыбается.Еще там жил Демон — большой ньюфаундленд ростом с меня, у него была густая курчавая шерсть, наполовину черная, наполовину белая, и пушистый хвост, загнутый на конце. Мы с первого взгляда полюбили друг друга.— Осторожнее, — сказала Дамарис, — он может укусить.Да, но только не меня. Демон знал, что я сразу полюбила его. У нас не было собаки ни в отеле, ни, тем более в подвале у Жанны. И я радовалась, что поселюсь в доме, где будут жить Демон, Дамарис, Джереми и Смит.Смит сказал:— Я никогда не видел, чтобы он кого-нибудь так принял.Я обняла Демона и поцеловала его в мокрый нос. Все смотрели на нас с тревогой, но мы-то с Демоном знали, какие у нас отношения.Джереми был очень доволен, что мы полюбили друг друга. Тогда вообще все были всем довольны, за исключением, конечно, тех минут, когда думали о Карлотте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112