— Удовольствия? — спросила я.— Да. Я хотел познакомить тебя с местными жителями, может быть устроить бал. Но, вероятно, ты еще слишком мала для этого. Однако мы попытаемся показать тебе, что жизнь здесь, на севере, не такая уж скучная, как ты могла бы подумать.— Но мне она не кажется скучной. Я очень интересно провожу время.— Удачно, что здесь твоя сестра. Она составляет тебе компанию. Я уверен, без нее тебе было бы скучно. Но здесь не всегда так. Мои младшие братья сейчас в Шотландии, и здесь только Мэтью.— Что-то происходит, — выпалила я. — Вы к чему-то готовитесь.Я думала о бумагах, найденных на полу, и о прадедушке Карлтоне, стучащем кулаком по столу и твердящим о заговорах якобитов.Дядя не ответил мне. Он просто сказал:— Может быть, позднее… если ты останешься у нас… мы будем праздновать одно событие. Тогда мы покажем тебе, как в замке умеют веселиться. Но сейчас…— Понимаю. Вы не можете праздновать того, что еще не случилось.— Увидим. А теперь, пожалуйста, найди Харпер и скажи ему, что я готов выпить бульон.В задумчивости я пошла в буфетную и там нашла Харпера, который уже подогревал питье для дяди. Теперь я понимала, что означало напряжение, царившее в доме. Они готовились к перевороту, в результате которого намеревались привезти Якова в Англию, и было вполне естественно, что замок Хессенфилд — дом сторонников претендента — стал сердцем заговора.Я подумала о прадедушке, о дяде Карле и Лансе Клаверинге. Я не верила в победу заговорщиков и знала, что не миновать войны.Мне нужно было побыть одной и подумать о том, что все это значило. Как говорила Присцилла, какая разница, какой король сидит на троне? Но это имело большое значение для неистовых протестантов и, может быть, для еще более неистовых католиков. Кажется, в основе войн всегда была религия. Почему люди, считающие что-то правильным, обязательно хотят навязать свое мнение другим?Дядя Пол, обычно мягкий, спокойный, становился неистовым, когда говорил о возвращении Якова.Я не знала, что сделает семья в Эверсли, если разразится война, а я буду здесь, на севере, который, конечно, будет считаться якобитским, так как шотландцы скорее поддержат линию Стюартов, чем ганноверскую ветвь, хотя они вовсе не являются убежденными католиками, кроме разве что севера и северо-запада Шотландии.Позднее днем, я пошла в комнату дяди. Я решила попросить его рассказать мне побольше о том, что происходит. Я знала, что существовала группа якобитов, целью которых было посадить Якова на трон, хотя во время правления Анны мы очень мало слышали о них. Но, может быть, я недостаточно интересовалась этим и не замечала. Правда, иногда о них говорили, на континенте всегда существовала их колония, но я знала, что теперь новая ветвь королевской фамилии находится в Англии, и они могли решить, что настало время восстать.Я пришла в комнату, но кресла дяди там не было. Я уже хотела уходить, но услышала какое-то движение в прихожей рядом с комнатой и пошла к двери. Звук моих шагов заглушал толстый ковер. Вдруг я услышала, как кто-то — я не узнала голоса — назвал мое имя, и застыла, прислушиваясь.— Но это неспроста, что она здесь и как раз сейчас.Держу пари, что она шпионит. Я подозревал это с того самого момента, как увидел их на дороге. Она была с Эверсли, генералом Эверсли, хотя он был одет как простой житель, и еще с ним был пижон (а может быть, и не пижон) Клаверинг. Они были с девочкой… инструктировали девочку. Вот почему она здесь. Кто заподозрит девочку в таком возрасте, почти еще ребенка?— Нет, нет. — Это был голос моего дяди. — Она приехала, потому что я пригласил ее.— Почему вы пригласили ее в такое время?— Это было сделано раньше. Ее приезд был отложен.— Отложен! Конечно, он был отложен. Говорю вам, они почуяли. Вот почему она здесь… именно сейчас. Она будет подглядывать и совать во все нос. Говорю вам, она опасна. Мы очень многим рискуем из-за нее.Я была ошеломлена, чтобы как-то действовать, хотя знала, что в любой момент дверь может открыться, кто-нибудь войдет и найдет меня здесь.И все же я должна была остаться и дослушать. В то же время я не знала, что они сделают, если найдут меня.— Не делайте из мухи слона, Френшоу, — услышала я голос дяди. — Она молода, невинна, она ничего не понимает в таких делах. Ее интересует верховая езда и какого цвета шарф она наденет, она просто приехала в семью, которую обрела…— Они сделали из нее ганноверку, Хессенфилд. Разве вы не видите? Она здесь, чтобы шпионить. Кстати, я не удивляюсь, если…Я хотела уйти, но было уже поздно. Дверь, соединяющая обе комнаты, вдруг открылась. Я резко повернулась. На меня смотрел человек в коричневом бобриковом пальто и черных чулках. Его лицо, выражавшее триумф и злорадство, было страшным. Он доказал свою правоту, но в то же время оказался лицом к лицу с тем, кого он считал шпионом из вражеского лагеря.— Я пришла к дяде, — сказала я как можно тверже, — и удивилась, не застав его здесь.— Он с друзьями, — сказал человек, подходя ко мне.Сердце мое билось так сильно, что я боялась, что оно вот-вот выскочит. Я спрятала руки за спину, чтобы он не увидел, как они дрожат.— Тогда я не буду его сейчас беспокоить, — сказала я.— Ты давно ждешь?Глаза у него были серые, пронзительные. Я чувствовала, что он пытается заглянуть мне прямо в душу и убедиться, что там именно то, о чем он подозревал.— Нет… я только что вошла.— Наверно, ты слышала, как мы разговаривали, и поняла, что у него гости.— Я об этом догадалась только сейчас. Он помолчал в нерешительности, и я уже подумала, что сейчас он схватит меня и сделает своей пленницей.Это был настоящий фанатик. Дядя крикнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112